Обычно в такой поездке Яша делал две остановки в корчме, однако на сей раз решил ехать без остановок, чтобы уже к утру быть в Варшаве. Конечно, на большой дороге могли подстерегать бандиты, но на этот случай у Яши был пистолет. Правя лошадьми, он воображал, будто выступает в европейских театрах. Дамы в ложах наводят на него лорнеты. За кулисы приходят послы, графы, генералы, желая выразить свое восхищение. И вот наконец на искусно сделанных крыльях Яша плавно летит над столицами мира: Рим, Лондон, Париж. Толпы бегут по улицам, указывая на него, что-то выкрикивая. И пока Яша летит, почтовый голубь приносит ему записочки — от правителей государств, от принцев и кардиналов. В собственном поместье на юге Италии его ждут Эмилия и Галина. Он же, Яша, больше не циркач уже, не кунцнмахер, а таинственный, могущественный гипнотизер; может командовать армиями, исцелять больных, ловить преступников, отыскивать спрятанные сокровища, поднимать суда со дна океана. Он теперь повелитель мира. Яша смеялся над своими фантазиями, но избавиться от них не мог. Они набрасывались, как саранча: дневные видения, волшебное зелье, разные сверхъестественные штуки, колдовские чары, заклинания, придающие безмерную силу и раскрывающие тайны. В воображении он даже выводил евреев из галута, восстанавливал Храм в Иерусалиме. Яша щелкнул бичом, как бы разгоняя демонов, полностью завладевших мыслями. Как никогда, нужна теперь ясная голова. Готова целая серия новых, и притом опасных трюков, практически целый репертуар. Среди них — сальто на проволоке, номер, не доступный никому другому. И надо что-то решать с Эмилией. В самом ли деле готов он оставить Эстер и уехать с Эмилией в Италию? Возможно ли это — так безжалостно предать Эстер, которая столько лет была верна ему? И как это он, Яша, отважится креститься, стать христианином? Он дал Эмилии обещание. Поклялся всем святым, что у него есть, — но готов ли выполнить это? Да и еще: невозможно выполнить этот план, не имея денег, — надо самое малое, пятнадцать тысяч рублей. Несколько месяцев уже он носился с мыслью о крупной краже. Но возможно ли для него стать вором? Ведь только что сказал Хаим-Лейбу, что Восьмая заповедь: «Не укради» свята для него. Он, Яша, всегда гордился своей честностью. И что подумает, что скажет Эмилия? Что сказала бы Эстер? А его отец и мать на том свете? Он же верит в бессмертие души. Совсем недавно мать спасла ему жизнь. Он услыхал ее предостерегающий голос: «Назад, сын мой! Отойди назад!» И через две минуты тяжелая люстра упала туда, где он стоял только что. Конечно, он был бы уже мертв, если бы не внял материнскому предостережению.

Он все откладывает и откладывает решение. Но дальше тянуть невозможно. Эмилия ждет. Решать надо и с Вольским, его импресарио, — у того в руках все Яшины ангажементы. Этот самый Вольский вытащил его, Яшу, из нищеты, сделал имя. Нельзя же отплатить злом. И все же, как ни сильна любовь к Эмилии, Яшу влекут и другие соблазны…

Надо все решить этой же ночью: выбрать между своей верой и крестом, между Эстер и Эмилией, между честностью и преступлением (единственным преступлением, и потом он, с Божьей помощью, возместит потери). Однако Яша ничего не мог решить. Вместо этого занимался ерундой, волынил, уходил от ответа. Это верх легкомыслия. В таком возрасте пора быть отцом взрослых детей, а он все остается школяром, который забавляется отцовскими ключами и замками, мальчишкой, который таскается за циркачами по улицам Люблина.