Гавриил Державин. Фонарь
Гремит орган на стогне[2] трубный, Пронзает нощь и тишину; Очаровательный огнь чудный Малюет на стене луну. В ней ходят тени разнородны: Волшебник мудрый, чудотворный, Жезла движеньем, уст, очес То их творит, то истребляет; Народ толпами поспешает Смотреть к нему таких чудес.
Явись! И бысть. Пещеры обитатель дикий, Из тьмы ужасной превеликий Выходит лев. Стоит, — по гриве лапой кудри Златые чешет, вьет хвостом; И рев И взор его, как в мраке бури, Как яры молнии, как гром, Сверкая, по лесам грохочет. Он рыщет, скачет, пищи хочет И, меж древес Озетя[3] агницу[4] смиренну, Прыгнув, разверз уж челюсть гневну... Исчезнь! Исчез.
Явись! И бысть. Средь гладких океана сткляных, Зарею утренней румяных, Спокойных недр Голубо-сизый, солнцеокой Усатый, тучный рыбий князь, Осетр, Из влаги появясь глубокой, Пернатой лыстью[5] вкруг струясь, Сквозь водну дверь глядит, гуляет; Но тут ужасный зверь всплывает К нему из бездн, Стремит в свои вод реки трубы[6] И, как серпы, занес уж зубы... Исчезнь! Исчез.
Явись! И бысть. С долины мирныя, зелены В полудни лебедь, вознесенный Под облака, Веселый глас свой ниспускает; Его долина, роща, холм, Река Стократно эхом повторяет. Но тут, как быстрый с свистом гром, На рамена его сребристы Орел прожорливый, кохтистый Упал с небес. Клюет, терзает, бьет крылами, И пух летит, как снег полями... Исчезнь! Исчез.
Явись! И бысть. Спустилось солнце, вечер темный Открыл на небе миллионы Горящих звезд. Огнисты, легки метеоры Слетают блещущим клубком От мест Превыспренних, — и в мраке взоры, Как искры, веселят огнем; Одна на дом тут упадает, Раздута ветром, зажигает, И в пламе город весь! Столбом дым, жупел[7] в воздух вьется, Пожар, как рдяны волны, льется... Исчезнь! Исчез.
Явись! И бысть. Торговый гость,[8] смотря на счеты, От жажды к злату и заботы Хотя дрожит Товарищей над барышами, В паи деля товары их; Но бдит И ползает над чертежами Всечасно странствиев морских. В очках его всезряще око Уж судно зрит в морях далеко Сквозь сладких слез; На нем вздут парус, флаг, дым, пламень, Близ пристани подводный камень... Исчезнь! Исчез.
Явись! И бысть. Оратай нив трудолюбивый, Богобоязный, терпеливый, Пролив свой пот, Ходя под зноем за сохою И туком[9] угобзя[10] бразды,[11] Ждет год От брошенных его рукою Семян собрать себе плоды. Златым колосья соком полны, Уже колеблются, как волны, И тень небес Его труд правый осеняет, Но град из тучи упадает... Исчезнь! Исчез.
Явись! И бысть. Чета младая новобрачных — В златых, блистающих, безмрачных. Цепях своих — Любви в блаженстве утопает; Преодолев препятства все, Жених От радости в восторге тает И, в плен отдавшися красе, Забыв на ложе прежни скуки, В уста ее целует, в руки, И средь завес Коснулся уж забав рукою; Но блещет смерть над ним косою... Исчезнь! Исчез.
Явись! И бысть. Отважный, дерзкий вождь, счастливый,[12] Чрез свой пронырливый, кичливый И твердый дух Противны разметав знамены, И на чело свое собрав Вокруг С народов многих лавр зеленый, И царские права поправ, В чаду властолюбивой страсти У всей народной силы, власти Взял перевес; Граждан не внемлет добрых стону, Простер десницу на корону... Исчезнь! Исчез.
Не обавательный ль, волшебный, Магический, сей мир, фонарь? Где видны тени переменны, Где, веселяся ими, царь, Иль маг какой, волхв непостижный, В своих намереньях обширный, Планет круг тайно с высоты Единым перстом обращает, И земнородных призывает Мечтами быть, иль зреть мечты!
Почто ж, о смертный дерзновенный, Невежда средь своих наук! Летая мыслями надменный, Иль ползая в пыли, как жук, Бежишь ты счастья за мечтами, Толь преходящими пред нами, Быв гостем, позванным на пир? Не лучше ль блеском их не льститься; Но зодчему тому дивиться, Кто создал столь прекрасный мир?
Так будем, будем равнодушно Мы зрительми его чудес; Что рок велит, творить послушно, Забавой быв других очес; Пускай тот управляет нами, Кто движет солнцами, звездами; Он знает их и наш конец! Велит — я возвышаюсь. Речет — я понижаюсь. Сей мир — мечты; их бог творец!
<Конец 1803 или начало 1804> |
