– Вам лучше, ваше высочество?

– Голова страшно болит, и такое чувство, что меня вот-вот стошнит, но в остальном я чувствую себя великолепно.

Он брезгливо поморщился и слегка отодвинулся от нее.

– Я, кажется, переборщил с хлороформом, – сказал он тоном человека, совесть которого совершенно спокойна. – Но вы же понимаете, я должен был перестраховаться.

– О да. Я прекрасно вас понимаю. Вы убийца, который пытается спровоцировать войну между Америкой и Акорой. И за это вас убьют.

Лорд Хоули ухмыльнулся, и эта ухмылка, больше походившая на гримасу, тут же лишила его лицо всякой привлекательности. Другая женщина, возможно, и побоялась бы провоцировать своего похитителя, особенно если учесть, что она была перед ним совершенно беспомощна – в цепях и кандалах. Но не Амелия. Не принцесса Акоры.

– Трудно представить, что я даже подумывал на вас жениться.

– Дурацкая мысль, которой все равно не суждено было осуществиться.

– Кошмар, так бы я это назвал. Вы очень неприятная женщина.

Амелия склонила голову набок.

– Учитывая, от кого исходят эти слова, я принимаю их как комплимент. Нилс все равно узнает, что я пропала, и сообщит моей семье.

– Ах да. Ваше семейство. Представляю, какие они питают чувства к вашему американцу в данный момент. Хватит ли у него смелости заявить, что он вас поимел? О, не пытайтесь этого отрицать! Я видел, с каким вниманием вы отнеслись к нему тогда, в гостиной.

– Я и не собираюсь этого отрицать.

– В самом деле? Ни капли стыда? Ну да, я ведь слышал, что у акоранцев нет понятия о морали.

– Вы ничего о нас не знаете. Если бы нам случилось подискутировать на темы морали, я вас уверяю, вы бы проиграли в споре.

Хоули откинулся на подбитую ватой спинку сиденья, сложил молитвенно руки на груди и одарил ее холодной усмешкой.

– Может, принцесса, вы так и не заметили, что из нас двоих – вы в кандалах и цепях. Вы здесь всего лишь как наживка. И не тешьте себя иными предположениями. Если вы будете умницей и не станете мне мешать, то можете даже остаться в живых.

Амелии его признание принесло определенное облегчение. Но тешить себя надеждами, находясь в руках законченного негодяя, не стоило. Не стоило верить ни одному его слову. Доверяй лишь тому, что видишь.

Итак, наживка. Наживка, чтобы поймать Нилса. Чтобы заманить его в ловушку, вовлечь в ситуацию, когда он будет думать только о том, как спасти ее, и забудет, что опасность может грозить и ему. Выбить его из колеи, заставить забыть об осторожности. Она не могла такое допустить. Но как остановить Хоули?

Если в тот раз ей не удалось выпрыгнуть из кареты, то сейчас об этом не стоило и думать.

Тогда... Что ей оставалось?

На сиденье рядом с Хоули лежал какой-то предмет в чехле.

– Что это? – спросила она.

– Не ваше дело.

– Похоже на меч. – Действительно, по форме предмет напоминал меч, но был завернут в темную ткань.

– Это ведь меч Нилса? Тот, что он купил у Шеренски?

Саймон Хоули, который не испытывал никаких угрызений совести из-за того, что убил пятьдесят девять человек, покраснел.

– Я случайно наткнулся на него, когда поджидал вас. Такой меч должен иметь хозяина поприличнее, чем ваш американец.

– Он принадлежал предкам Нилса.

– Это чепуха. Ясно, что им владел высокопоставленный викинг.

– Вы украли акоранский нож, тот самый, которым вы пытались убить Шедоу. Теперь вы украли меч. Похоже, вы не только убийца, лорд Хоули, но и мелкий воришка?

Она поняла, что зашла слишком далеко, когда слова уже были сказаны.