Наконец карета свернула на аллею, ведущую к дому, и вскоре остановилась. Хоули вышел. Она слышала, как тот перебросился парой фраз с кучером, затем дверца кареты открылась вновь, и он протянул к ней руки.

Глава 17

Нилс бывал в арендованном загородном доме всего раза два, и то лишь для того, чтобы как-то оправдать в глазах соседей сам факт аренды. Он приближался к дому с нелегким чувством. В самом воздухе, казалось, была разлита тревога. Ночь выдалась холодная и сырая, небо заволокли тучи. Он вдруг подумал о том, что в ту ночь, когда он «спас» Амелию, луна была полной, теперь же от нее остался лишь тонкий серп.

Он оставил Брутуса у ворот, а сам быстрым уверенным шагом пошел к дому. К нему вела аллея, заросшая крепкими, с развитой кроной дубами. Слуг в доме не было, но свет горел. Не везде, а лишь на первом этаже. В дальнем углу сада, у конюшен тоже горел фонарь. Все это вселяло надежду, что он не просчитался. Хотя, возможно, заметив пустующий дом, его облюбовали для жизни какие-нибудь несчастные, каких в Англии наряду с немыслимыми богачами было немало.

Лишь многолетняя привычка к самодисциплине позволила ему преодолеть настойчивое желание войти в дом немедленно. Нилс осторожно обошел дом по периметру, стараясь оставаться невидимым, присматриваясь к тому, как Хоули приготовился к его приходу.

Нилс достаточно высоко оценивал своего противника. Ведь Хоули удалось в свое время взорвать корабль и исчезнуть. Однако Нилс полагал, что британец не ждет его так скоро. Он надеялся, что сможет захватить врага врасплох, – больше ему уповать было не на что.

Заросший сад позади дома подступал чуть ли не вплотную к черному ходу – двери, ведущей на кухню. Дверь была на замке в день его предыдущего посещения, она оставалась запертой и сейчас. Нилс просунул ключ в замочную скважину, стараясь действовать как можно тише, повернул ключ. Когда он открывал дверь, петли заскрипели, но, к счастью, не слишком громко. Из кухни повеяло холодом нежилого помещения, в котором давно не топили.

Он вошел и прикрыл за собой дверь. Подождав, пока глаза привыкнут к темноте, он прислушался. Не было слышно ничего, кроме ветра, шелестящего в листве.

Из кухни он прошел в вестибюль. Оттуда невысокий лестничный пролет вел на первый этаж дома. Третья ступенька снизу скрипнула. Нилс замер и прислушался.

На другом конце дома открылась дверь.

– Что-то случилось? – спросила Амелия, прилагая максимум усилий к тому, чтобы в голосе ее он услышал тревогу, а не надежду.

Хоули не сразу ответил. Он прошел через гостиную в коридор, постоял там немного, потом вернулся и вновь закрыл дверь.

– Все в порядке.

Амелия взмахнула руками, которые все еще были в кандалах.

– Хотелось бы, чтобы все так и было. Я очень неуютно себя чувствую.

– Сожалею.

– Я не виню вас в том, что вы мне не доверяете. Я бы тоже вам не доверяла, учитывая обстоятельства. Но вы могли бы хотя бы лодыжки мои освободить?

– Чтобы вы сбежали?

Амелия засмеялась.

– Куда мне бежать, лорд Хоули? На дорогу посреди ночи? Как вы себе это представляете?

– Вы не производите впечатления беспомощной барышни.

– Спасибо, но, поверьте, мне слишком дорога жизнь, чтобы так глупо рисковать ею.

Мужчина, который без тени сожаления ударил ее по лицу, улыбнулся.

. – Вы знаете, я вам почти верю.

– Да уж, странно было бы, если бы вы мне не верили. Но эти кандалы и цепи... Для женщины, которую всю жизнь баловали...

– И этим испортили.

– Как вам будет угодно. Вы действительно верите, что я стала бы рисковать жизнью ради мистера Вулфсона?

– Холодная кровь и холодное сердце?

– Вас, по-видимому, эти черты не прельщают, лорд Хоули? Что же касается этих цепей.