|
Вот что, я, кажется, знаю, что надо сделать. Я отведу тебя к моей знакомой. Она сможет подлечить тебя, и никто не будет тебя разыскивать в римском гетто. - Гетто?! Фьора почувствовала, как напряглась поддерживающая ее рука, а голос ее спутника стал холодным: - Ты из тех, кто презирает евреев? - Что за мысль? Я слишком много страдала от презрения других, чтобы самой презирать кого-то. Только ты знаешь, кто я, не так ли? - Вокруг тебя было много шума, - уклончиво ответил Инфессура. - Тогда ты знаешь, что меня разыскивает папская полиция, и я не хотела бы, чтобы из-за меня люди подвергали себя опасности. У Борджиа были средства защиты, если бы все-таки узнали, что я жила у него, но еврейская женщина... - У Анны тоже есть сильные покровители. Кроме того, за те недели, что ты провела у вице-канцлера, розыски стали менее интенсивными. Папа в бешенстве. После того как он четыре раза приказывал обыскать дворец кардинала Детутвилля, он свыкся с мыслью, что ты покинула Рим. Во всяком случае, он делает вид, что свыкся. Ну а теперь в путь! - А гетто далеко? - с тревогой спросила Фьора, не уверенная в своих силах. - Почти так же далеко, как и мой дом, но у нас есть способ пройти коротким путем. Крепко держась за Стефано, Фьора потихоньку дошла до Тибра, протекающего за мавзолеем. Зевс взял в пасть фонарь и освещал дорогу, что позволяло им не натыкаться на кусты и камни. Держа нос по ветру, Гера замыкала группу. Так они добрели до берега, на котором лежали две или три лодки. Инфессура спустил одну из них на воду, усадил в нее Фьору, у ног которой расположились собаки. - А ты знаешь, чья это лодка? - спросила Фьора с беспокойством. - Да. Не волнуйся! Никогда Стефано Инфессура не сделает ничего плохого ни одному из своих собратьев. Я верну ее, как только ты будешь в безопасности. К тому же Пьетро поранился два дня тому назад, и пока она ему не нужна. Пошарив в кошельке Хуаны, Фьора вынула одну из трех оставшихся монет и протянула ее своему проводнику: - Тогда дай ему вот это. Если он сейчас не работает, то это золото ему пригодится. Даже в тусклом свете фонаря Фьора увидела, как блеснули его зубы, когда он тихо рассмеялся: - Я предчувствовал, что придется тебе помочь. Отныне я твой друг! - произнес Инфессура. Лодка легко скользила по темной глади реки. Так они проплыли большую излучину, в глубине которой находился Ватикан с его башнями, стражей и шпионами, но маленькая лодка, ведомая опытной рукой Инфессуры, не производила ни малейшего шума, за исключением легкого всплеска, не вызывающего подозрений. От ночного холода Фьора продрогла до мозга костей, а ее рана, к которой она все время прижимала руку, отдавала болью в шею. Но она не чувствовала себя подавленной и даже развеселилась при мысли, что, прибыв во дворец Борджиа с насморком, вновь могла его подхватить, сбежав из него. Инфессура остановил лодку напротив острова Тиберина и помог своей пассажирке выйти из нее. - Ты, наверное, здорово устала? - спросил он, заметив, что она стала сильнее опираться на его руку. - Но ничего, потерпи еще немного. Мы почти у цели. Вот и дворец Ченчи, - добавил он, указывая на черную тень какого-то сурового сооружения, похожего на крепость. - Дом раввина Натана находится напротив, около синагоги. Анна - это его дочь. На улице, по которой они шли с большой осторожностью, из-за отбросов сильно воняло гнилью. |
