|
Один из них она протянула Фьоре, другой - своей хозяйке, черты лица которой заострились, а глаза были полузакрыты. - Вы должны были отпустить меня одну, мадам, - упрекнула ее Хатун, - так было бы гораздо лучше. Вы же знаете, что ваша карета хорошо известна в Риме. Катарина открыла глаза, допила остатки вина и слегка приподнялась на подушках. - Мне надо было обязательно приехать самой. Если б не моя настойчивость, донна Фьора никогда бы не поехала с тобой. А нам с нею надо поговорить. - А ваша охрана нас не услышит? - тихо спросила Фьора, которая с удовольствием выпила прекрасного кипрского вина. - Дверцы плотно закрыты. Кроме того, голоса заглушают шум колес и стук копыт. А кричать мы не намерены. Мы так близко сидим друг к другу, что даже кучер ничего не услышит. - Каждый житель Флоренции может подтвердить, что папе надо только одного: чтобы ваш супруг стал владельцем Флоренции! - сказала Фьора. - Да, но проблема стала еще острее с тех пор, как нам принадлежит Имола, то есть с тех пор, как мы стали соседями. Если Медичи будут уничтожены, то власть моего супруга, Джироламо, распространится до самого моря. А Франческо Пацци... - Мне известно и это, - прервала ее Фьора. - После своей ссылки он потерял часть своего состояния, а с тех пор, как он стал папским банкиром, его единственное желание - это обрести прежнюю власть во Флоренции... - Где до сих пор живет глава всего рода и некоторые члены семьи. - Так старый Джакопо еще жив? - удивилась Фьора. - Еще как, и более, чем когда-либо, готов помочь Франческо вернуться и отомстить. Что касается третьего, Монтесекко, то он готов зарезать собственную мать за мешок с деньгами, а ему ведь предложили гораздо больше! - Понятно. А какая роль во всем этом у папы? - Здесь много неясного. Меня уверяли, что он специально оговорил, чтобы не было лишней крови. - Лишней крови? Но ведь так трудно убить кого-нибудь и не пролить при этом крови! Как он понимает свое распоряжение? - Дорогая, его святейшество не может приказать убить человека. Он даже не должен знать об этом... - многозначительно сказала Катарина. - И первым поднять шум после того, как все случится, и даже пожалеть жертву? Кого-нибудь отлучат от церкви, ведь, насколько я понимаю, ваш супруг не собирается сам все это сделать? - Конечно же, нет. Он даже не покинет Рим. Уедут лишь Пацци и Монтесекко. - А под каким предлогом? Не думают же они, что Лоренцо их примет? Тогда Катарина рассказала, что ей было известно о плане заговорщиков. Папа, который только что дал кардинальскую шапку своему самому молодому племяннику, Рафаэлю Риарио, и для этого вызвал его из университета Пизы, решил одновременно назначить его легатом в Перузе. Катарина считала это назначение абсурдным, потому что новому кардиналу было всего восемнадцать лет, и он не смог бы справиться с трудными обязанностями легата, но папа испытывал к нему поистине отеческую привязанность, и даже более того, чуть ли не терял здравый рассудок. Сразу после этого молодой кардинал собирается посетить свою альма-матер и благословить ее. Оттуда он направится в Перузу через Флоренцию, где Медичи, конечно, не откажутся его принять, поскольку поддерживают со святым престолом видимость дружеских отношений. Вероятно, Рафаэль остановится в доме старого Пацци, и Медичи придется принимать его несколько раз у себя. Их гостеприимство повсюду известно, так что нет сомнения в том, что они примут папского легата. |
