|
В изумлении солдат пристально на нее посмотрел. - Кто вы? - запинаясь, проговорил он. - Вы прекрасны, как Дева Мария, добрая госпожа! - Кто я, не имеет значения. Я дала обет оказывать помощь тем, кто в ней нуждается. Могу ли я подойти к пленнику? Толпа, которая прежде гудела и бранилась, затихла, усмиренная необычным видом этой одетой в голубое молодой женщины, спокойным взглядом ее серых глаз и властными манерами, свойственными лишь знатным дамам. Наблюдать за ней, в конце концов, было интереснее, чем завывать и бросаться капустными кочерыжками в закованного в цепи человека, который, казалось, этого не замечал. Сержант отошел в сторону: - Как вам будет угодно, благородная госпожа... Но только на несколько минут! Фьора была уже возле клетки, она оказалась на одном уровне с пленником благодаря тому, что сидела на муле. Чтобы приостановить его движение, она ухватилась за одну из перекладин: - Возьмите это вино, мой друг, и выпейте его! Звук ее мягкого голоса проник сквозь толщу отчуждения, которым этот человек отгородился от всего мира, чтобы никого не видеть и не слышать. Он приподнял голову, опущенную на руки, показав свое исхудавшее, но такое знакомое Фьоре лицо. - Матье! - прошептала она, в то время как пленник быстро схватил запотевший кувшинчик и стал из него с жадностью пить. - Матье де Прам! Но как вы здесь очутились? Где Филипп? Услышав свое имя, несчастный вздрогнул и взглянул на нее поверх кувшина. В глазах его была скорбь. - Умер!.. - произнес он наконец. - Его взяли.., как мятежника, в Дижоне.., и казнили. Я хотел поднять народ, чтобы спасти его от эшафота. Вот за это меня и схватили. На какое-то мгновение воцарилось глубочайшее молчание. С остановившимся сердцем Фьора взглянула на закованного в цепи человека. Ей показалось, что голос ее, ставший вдруг странно беззвучным, доносится откуда-то издалека. - Умер? Вы хотите сказать.., что его убили? - Да, люди короля. Губернатор Дижона, сир де Краон! Сам я не видел, как он умирал, меня увели до казни.., но он уже был на эшафоте... Простите меня! Вы помогли мне, а я причинил вам боль. Фьора уже ничего не слышала. Вокруг нее все закачалось. Пронзительно синее небо, флюгеры замка, перекладины клетки и взволнованное лицо молодого пленника, который расширенными глазами смотрел, как она бледнеет, не в силах ей чем-нибудь помочь. К счастью, Леонарда оказалась поблизости. Пришпорив своего мула, она в одно мгновение очутилась возле Фьоры и как раз успела ее подхватить. - Помогите же! - вскричала она. - Разве вы не видите, что с ней обморок? Или у вас вместо сердец бесчувственные камни? Сержант кинулся ей на помощь, а из толпы к ней уже протискивались сердобольные женщины. - Я не должен был пускать ее! - сокрушался солдат. - Разве можно ее удержать, если она чего захочет? Но надо признать, что ей в ее состоянии не подобало видеть этого несчастного. Не могли бы вы содержать ваших пленников в более человеческих условиях? Раздосадованный неожиданной задержкой, солдат с беспокойством оглянулся вокруг, потом наклонился к старой даме и быстро прошептал: - Она знает этого человека? Это ее друг? - Да, но что вам за дело до этого? - Не беспокойтесь! Скажите ей, что я постараюсь ему чем-нибудь помочь. |
