— То есть, ты считаешь, что спать на кладбищах это нормально?

— У нас типа свободная страна, — сказала я, — сплю, где хочу. Это не повод чтобы меня забирать в кутузку.

— Маш, — товарищ проникновенно наклонился ко мне. — Ты знаешь, у нас в последнее время участились случаи осквернения могил, всякие секты творят свое непотребство, да вообще странные вещи на кладбище происходят.

— А я то тут причем? Вы думаете, я могилы оскверняю или жертвы приношу. Вы с ума сошли?

— Нет, Машенька, я, конечно я так не думаю. Я знаю, что что-то ты делаешь. Иначе, зачем молодой симпатичной девушке быть ночью на кладбище. Я не думаю, что ты туда пошла по собственной воле, думаю, что тебя просто туда кто-то направил. А вот зачем, и кто, ты мне расскажешь.

— Послушайте, — я посмотрела товарищу в глаза, — я ужасно хочу спать, ужасно хочу помыться, и если бы меня туда кто-нибудь послал зачем-нибудь я бы вам все рассказала, честное слово. А так меня туда никто не посылал. Могу дать честное слово.

Вы, конечно, можете меня осудить. Мол, честное слово и все такое. Но я ж не никого не обманывала. Меня ведь туда никто не посылал. Меня туда привели вот и все. Так что я с чистой совестью взглянула в глаза «гражданину начальнику».

— Маш, — его голос стал еще мягче, — я тебе клянусь, я порву все эти бумажки, как только ты скажешь кто и что, и ты пойдешь домой спать и мыться. Подумай. Чистая постелька Горячая вода.

По правде, я до сих пор не понимаю, почему я так упиралась.

Не то, чтобы мне было жалко Гарика, или я вступалась за честь организации. Думаю, я просто была уверена, что мне никто не поверит. Даже для меня, деятельность моей организации, была чем-то абсолютно ирреальным, и если бы не вампиры и не призраки, я бы вряд ли сочла, что все это возможно. Так, что я лишь пожала плечами.

— Вот вы мне скажите, какая организация может послать девушку на кладбище ночью? — я посмотрела на него.

— Это ты мне скажи?

— Не скажу, — я покачала головой, — потому, что такой организации нету.

— Тогда, что ты делала на кладбище?

Я ответила первое что пришло в голову и что казалось мне довольно разумным.

— Я с друзьями поспорила, что переночую на кладбище, вот и все.

— Значит с друзьями, — он поджал губы. — Ну, — ладно, — глубоко вздохнув Андрей Юрьевич вышел из комнаты, сказал что-то стоящим там дяденькам милиционерам и они меня увели обратно в камеру.

Я не знаю, что они делали там, пока я отсутствовала, но она стала еще грязнее, воняло там еще сильнее, хотя всех присутствующих там дам удалили. И я снова была предоставлена своим мыслям.

Я стал думать, что же происходит.

Куда делся Гарик? Когда он начнет меня искать, и вообще, начнет ли. Как? Меня это не очень волновало, с его связями в этом городе, плевым делом было выяснить, кто и куда меня захомутал. Но если его до сих пор нет, а по моим расчетам я находилась в это месте, уже часа 3–4, значит с ним что-то случилось. Что такого с ним могло случиться? А если не начнет? Если все было специально подстроено… Об этом я старалась не думать. К тому же, конечно мой напарник был хамом, козлом, но вряд ли подлецом. Он должен был вытащить меня отсюда.

Второе о чем я думала, это о возможных последствиях. То есть, грубо говоря, что мне могут пришить. Конечно, моя правовая грамотность ограничивалась американскими фильмами и какими-то рассказами знакомых, тем не менее, способность логически мыслить у меня была.

Меня нашли утром на кладбище. Я ничего такого не делала.