В это время музыканты закончили играть и разбрелись по всему залу. Солист и барабанщик, увидев Гарика, оживились и подошли к нему.

Они поздоровались и обменялись ничего не значащими фразами.

— Вы знаете, — я обратила к симпатичному солисту, — вы очень хорошо поете.

Он застенчиво улыбнулся. Гарик тем временем о чем-то разговаривал с барабанщиком.

— А вы очень хорошо играете, — я наклонилась к нему, но вновь, чуть не свалилась с табуретки.

— Вот, Игорь, это моя новая напарница, — представил меня Гарик.

Барабанщик Игорь кивнул и улыбнулся.

— А у вас тут мило, — я пыталась завязать непринужденный разговор.

— Заходите почаще, — кивнул барабанщик, — ваши частенько у нас бывают.

— Наши? — я повернулась к Гарику, требуя объяснений, — Он что, в курсе?

— Ты знаешь, этот бар открыли ребята из ирландских колдунов. Правда, потом нашим продали, не смогли они сорентироваться в местном бизнесе, хоть и колдуны, и перепродали нашим. А те из потомственных шаманов сибирских. Нормально. Запросто все наладили, так что публика здесь соответствующая.

К этому моменту я допила свой третий коктейль и реальность воспринималась плохо. Уловив мой остекленевший взгляд, Гарик решил, что надо завязывать с объяснениями.

— Так, пойдем-ка домой, — он встал, жестом приглашая меня следовать за ним. — Максим, сколько там?

— А почему это ты за меня платишь? — возмутилась я. — Я и сама могу, мне сегодня зарплату дали. Думаю ее хватит…

— Радость моя, так ты вообще не открывала пакет с документами? Молодец! Решила сразу нажраться? Отличное решение. Хвалю. Дай уж я заплачу. За моральный ущерб, так сказать.

— Плати, — великодушно разрешила я, сейчас мне было все равно, строить из себя эмансипированную барышню совершенно не хотелось. Как не хотелось рыскать в рюкзаке, искать деньги. Хотелось домой и спать. — Кстати, — я посмотрела на лицо Гарика более внимательно, — а может я должна тебе платить за этот, как его, ущерб. Как челюсть?

— Удар у тебя хороший, — Гарик потер скулу, — если бы не кое-какие травки, не избежать бы мне вопросов «с кем подрался?»

— А жалко, что у тебя синяков не осталось, — я мечтательно закатила глаза, — мы так идем по улице, встречаем кого-нибудь, и тебя спрашивают, Гарик, а с кем это ты подрался, какой ужасный синяк, а я так скромно с боку: «Со мной». Здорово.

— Пошли, — Гарик расплатился, а я тем временем пыталась слезть со стула. Стул меня отпускать не хотел, а наклонялся вместе со мной. В конце концов, Гарик не без помощи барабанщика все-таки снял меня. Причем, последний, предложил довести меня до машины.

Но я отказалась. Я понимала, что к этому времени совершенно не адекватна, и предпочитала позориться перед Гариком, а не перед незнакомым молодым человеком. Довольно симпатичным, прошу заметить. Гарик героически дотащил меня до выхода, и прислонил к стенке возле двери.

— Нет, Машуня, — он покачал головой, — как только ты устроишься на постоянку, будешь ходить в спортзал, под моим чутким руководством.

— А с чего ты взял, что я устроюсь на вашу долбанную работу, — про себя я удивилась, что смогла выговорить слово «долбанную».

— А чего тебе терять? — Гарик умудрялся, одновременно открывать дверь машины, втаскивать меня внутрь и общаться, — другого такого предложения ты не найдешь. С такой оплатой, с такими требованиями.