– Ребята могли меня подменить, – сказал Майк. – Разве были какие‑то проблемы?

Менеджер посмотрел на него в упор, и в этот самый момент Майк понял, что попал в беду. Он и без того знал, что Крекерджек его недолюбливает – в основном потому, что считал его слишком заносчивым мальчишкой, – но сейчас менеджер был по‑настоящему разъярен. И все из‑за каких‑то несчастных пятнадцати минут?

– Разве были проблемы? – повторил Майк упавшим голосом.

Крекерджек жестко спросил:

– Что ты делал сегодня днем? – Майк заморгал. – Ты ищешь другую работу?

У Майка перехватило дыхание. Он не ожидал такой скорой расправы.

Неужели он сделал что‑то не так? Едва ли. Хотя...

– Ну?

Майк откашлялся.

– Действительно, я говорил кое с кем. Есть вакантное место стажера...

Босс нахмурился.

– Стажера?

– Да, можно стажироваться на пилота, – Майк смотрел на босса в недоумении. Он действительно такой тупой или притворяется? – Я совсем недавно узнал об этом, и мне нужно было поговорить с пилотом как можно скорее, – он поколебался, но рассудил, что лучше быть до конца откровенным.

– Вообще‑то я с первого дня работы здесь искал такое место и...

– Ты ведь знаешь, что у нас не хватает рук перед предстоящей гонкой, очень важной гонкой, – наступал босс.

– Я... – Майк осекся. Не хватает рук? Действительно, дел хватало, но чтобы не хватало рук? Майку так не казалось. – Я не собирался увольняться до гонки, – выдавил он наконец. – Не то чтобы я хотел... Босс засопел и снова уставился в окно. Майк совсем потерял голос. Наступила ужасающая тишина. В конце концов Крекерджек смилостивился и сказал:

– Хорошо. Сегодня тебе придется задержаться допоздна. И я надеюсь, что ты предупредишь нас о своем увольнении по меньшей мере за неделю.

– Конечно, – прохрипел Майк, поднимаясь. Не дождавшись ни ответа, ни хотя бы взгляда в свою сторону, он вышел из кабинета. Он знал, что поступает не правильно, но когда товарищи приступили к нему с расспросами, что происходит, Майк мялся‑мялся, да и выпалил, что ходил на собеседование. В результате до конца дня его гоняли и шпыняли, что само по себе было не так уж плохо, если бы не добрый старый Джейк. Джейк был механиком, и он минут двадцать распинался, доказывая, что если Майка возьмут пилотом, то скоро будут пересаживать в пилотские кресла прямо со школьной скамьи. Если большинство рабочих пита подтрунивали над Майком вполне добродушно, то Джейк разозлился не на шутку. Он гордился тем, что не получил формального образования.

Если честно, то он был отличным работником, прирожденным механиком, самостоятельно постигшим все секреты ремесла. Но, к сожалению, он пользовался каждой возможностью щелкнуть по носу всякого, кто отличался более «ученым» подходом к гоночному делу. На этот раз своей мишенью он выбрал Майка.

– Эй, школьник! – приставал к нему Джейк.

Майк терпеливо переносил все это, хотя внутри кипел от злости. Что бы он ни ответил, получилось бы только хуже, и он держал язык за зубами. Но когда Джейк непочтительно отозвался о родителях Майка, его терпению пришел конец.

– Послушайте! – взорвался он. – Если вы такой ту... такой тугодум, что больше ни на что не способны на этом свете, – он сверкнул глазами, дрожа он негодования, – то дайте мне идти своей дорогой! Механик медленно вытер испачканное маслом лицо. Глаза его налились кровью.

– Ах ты, поросенок! Пришел сюда подметать пол и считаешь, что можешь учить нас жить? И все потому, что прошел какое‑то там собеседование? Потому, что ходишь в любимчиках у Спидбола Рэйбо? На лице Майка, должно быть, появилось такое изумление, что Джейк добавил, фыркнув:

– Думаешь, никто не заметил, как вы с ним ворковали во время гонки?

– Он угрожающе двинулся вперед.