Тот кивнул. В полной тишине они приблизились к брошенной на берегу британской машине снабжения и принялись тщательно обыскивать ее в поисках того, что хотели получить больше всего на свете, — виски.

Мысль обшарить брошенные на побережье британские грузовики снабжения в поисках виски пришла в голову Шульце в тот самый момент, когда очередь Мясника скосила группу британских коммандос, которых возглавлял причудливо выглядевший шотландский офицер в юбке-килте. «Там, где есть хоть один вонючий шотландец, должно быть до хрена вонючего шотландского виски! — возбужденно провозгласил тогда шарфюрер. — И маленький сынок фрау Шульце обязан обыскать его!»

Сейчас, видя перед собой тысячи непогребенных трупов, усеявших пляж, он жалел о своем опрометчивом решении. Однако он уже пообещал Куно фон Доденбургу, что оставшиеся в живых солдаты первой роты, с трудом пережившие те страшные бои, в которых им пришлось участвовать, получат сегодня вечером свою порцию виски, и считал себя обязанным выполнить свое обещание. Но для того, чтобы обеспечить своих товарищей спиртным, они должны были еще и опередить представителей фельджандармерии — этих, по словам Шульце, «вонючих, отвратительных, позорных уродов, стервятников, рыщущих в чужом добре и норовящих первыми наложить на все свои грязные лапы». Фельджандармы являлись их главными конкурентами на ниве мародерства на поле боя.

И сейчас, пока их Pz-IV, ведомый штурманном-баварцем, медленно ехал по параллельной побережью дороге, дожидаясь их возвращения с добычей, Шульце с Матцем неустанно обыскивали брошенные британские грузовики, стараясь при этом не смотреть в тысячи безмолвно глядящих на них глаз мертвецов, на лицах которых необъяснимым образом застыло странное оскорбленное выражение, — точно они были крайне недовольны их бесцеремонным вторжением.

Наконец они обнаружили то, что так долго и упорно искали, — джип-амфибию, на котором виднелась зелено-белая эмблема отдела снабжения британской армии. Ось машины была погнута и изуродована, а мертвый водитель навечно застыл за искореженным рулем. Однако деревянные ящики с виски за его спиной лежали штабелем в полной сохранности.

— Кинжал! — коротко бросил Шульце.

Матц подал ему эсэсовский кинжал.

Шульце подсунул лезвие под край деревянной крышки ящика и резко повернул. Сорвав крышку, он обнаружил ровные ряды бутылок с виски, заботливо уложенных в солому.

— Виски, — прошептал роттенфюрер Матц. Странно, в его голосе не было слышно ноток триумфатора.

Шульце кивнул и пронзительно свистнул. Это был сигнал, предназначавшийся водителю их танка, чтобы тот немедленно сворачивал с дороги к ним. С привычной ловкостью старого докера, привыкшего ворочать в гамбургском порту мешки с цементом, он швырнул один ящик виски Матцу.

Тот тут же затрусил к дожидавшемуся их Pz-IV. Где-то вдалеке послышался тяжелый топот десятков хорошо обутых ног. «Фельджандармы, — пробормотал шарфюрер и взвалил еще пару ящиков себе на плечи. Поспешив вслед за Матцем, он поравнялся с одноногим воякой в тот момент, когда тот уже почти вскарабкался на вершину прибрежного утеса. Где-то рядом, скрытый в тени деревьев, прятался их танк.

Подбежав к Pz-IV, Шульце выдохнул:

— Держи!

Он сбросил четыре ящика с виски на броню танка. Штурманн тут же переправил ящики вниз, где их принял новый механик-водитель.

— А что делать с этим? — Он указал на ящик с виски, который по-прежнему держал на плече Матц.

Шульце отрицательно покачал головой:

— Этот ящик мы оставляем себе. А ты двигай прямо в расположение батальона. Постарайся передать виски нашим желторотым юнцам, у которых уже пересохло в глотках в ожидании его, до того, как тебя сцапает фельджандармерия. И скажи командиру, что он только что предоставил нам двухдневный отпуск в Дьеппе за оказанные батальону особые услуги.