Olga: Да, так и происходит. Все обсуждают плохую погоду, плохие дороги и аварии, которые увидели, трагедию в Беслане, землетрясения и цунами, а еще цены, которые повышаются, работу, которой много, а за нее ни хрена не платят, и т. п., и т. д. И иногда мне кажется, что это даже не они говорят, а кто-то вместо них. Я даже не говорю никому ничего, не пытаюсь поменять других, не пытаюсь сказать, что я думаю… Иногда задаю вопросы — и все. А с мамой — я очень пытаюсь поддерживать доброжелательные взаимоотношения, хотя бы их видимость. Но так происходит, что она звонит, чтобы пожаловаться на жизнь, на других, поругать меня или рассказать, как на работе у сотрудницы у подруги муж умер. Вот и получается, что я ее и слышу, и не слышу. А она не привыкла к такой реакции. Я сама не привыкла!!!!!!!!!!

Вот тут она мне говорила, как беспокоится за брата, который 8 месяцев назад позвонил, что его жена из дома выгнала, и он переехал в гараж жить. И она так беспокоится, что ночами не спит: брат родной там пропадает. Уже 8 месяцев. Она не звонит ему (у него мобильный), потому что «…ну, не я же звонить буду, это он должен позвонить, а мне его номер телефона даже не интересен. Это он должен понимать, что его сестра беспокоится за него! Он совсем не думает обо мне и моих чувствах! Он надо мной издевается». Не говоря о поехать туда или еще как-то помочь. А мне по фиг. По фиг то, что она ночами не спит. Потому как нет в этом правды. По фиг то, что он такой «плохой» — не позвонит сестренке. Я не просто в зрительном зале. Я еще и на неинтересном фильме.

Главное, что меня такие разговоры перестали волновать. Они даже перестали меня удивлять. И вот она говорит-говорит-говорит… И все это не ее беспокойство, а осуждение брата и сплетни, услышанные от других родственников. Иногда спрашивает меня, что я думаю. Я отвечаю, что я не понимаю ее, а она в ответ выпучивает глаза. И главное, что, отвечая ей, я даже не испытываю ощущений «какая я умная», «сейчас я ей покажу, что она не права». Мне просто скучно. Не испытываю потребности рассказать ей про маятники, открыть ей глаза… Я не хочу ее жалеть, осуждать своего дядю и т. п. А она ждет этого. Ждет! А я вижу, как раскачивается маятник. И мне лень в этом участвовать. А ведь раньше с пол-оборота заводилась! Искры летели! А иногда мысленно начинаю зевать. Вот так и беседуем: она говорит, а я мысленно зеваю. А ведь раньше я размахивала флагами всех цветов, настаивала, боролась за правду, ссорилась, хлопала дверью и т. п. А сейчас — НИЧЕГО!!!!!

И еще. Приходит знакомый и спрашивает у меня совета, как поступить. А я говорю: «Я не знаю, это же твоя жизнь». Спокойно так. Без эмоций. А раньше бы сразу начала «разбираться в ситуации», «предлагать варианты», «мыслить логически». Провозилась бы 5 часов за задушевной беседой, вымоталась бы. Потом не могла бы уснуть, придумывая новые способы, как помочь другу. Я поняла… поняла, что я не хотела помочь другу, а хотела, чтобы он поразился, какая я умная. А сейчас нет в этом потребности. Мне как будто все равно, что он думает обо мне. Я просто вижу, что я помочь не смогу. Если что-то и скажу, то меня не услышат, потому что он не готов это услышать. Он готов слушать другое. А это другое я уже не могу ему дать. И не говорю. И НИКАКИХ ЭМОЦИЙ! Как будто ХРЯСЬ — и я с жесткого стула провалилась в мягкую перину.

Ун-Дина: Я когда «отвязалась» от толпы — стала йогой заниматься, закаливание, голодовки. Апатия, раздражительность — все ушло. Пришли глубинная спокойная радость и фундаментальная уверенность, что все идет, куды надо. Тады я еще и слыхом про Трансерфинг не слыхивала, и никаких слайдов крутить не умела. Из того, что не нравится моим окружающим во мне, — я очень много стала молчать и практически никогда не звоню никому первая.