Кононенко кивнул понимающе:

— Я знаю, есть формальности. Но не думаю, что от моих показаний будет хоть какая-то польза. Ваши сотрудники больше меня видели.

— А как по-вашему, что там произошло? — спросил Рогозин.

— Задержание вооружённого преступника. И его ликвидация.

— Всё верно. Но есть нюансы. Преступник был наёмным убийцей. Нейтрализован на месте исполнения заказа. И главный вопрос — кому предназначались его пули?

— И кому? — с интересом осведомился Кононенко.

— Вот. — Рогозин извлёк из папки фотографию и положил перед допрашиваемым. — Фотография объекта покушения. Из кармана киллера.

— Но… Но… Это же я!

— Именно.

— Египетская тьма! Я думал, вы меня как свидетеля… — Кононенко поморщился и потёр кончиками пальцев виски. — Получается, он приходил за мной! Но почему?

— Вот это мы и хотим от вас узнать.

Кононенко двумя глотками допил кофе, кажется, не ощутив его вкуса, со стуком поставил чашку на стол. Выпрямился. Замешательство прошло, и опять это был уверенный в себе человек.

— Для меня это, мягко сказать, полная неожиданность, — сказал он.

— Кто вас заказал, Эдуард Алексеевич? — спросил Рогозин, внимательно уставившись в глаза гостю.

— Это какая-то несуразица. У меня серьёзный и достаточно обширный бизнес. Рестораны, недвижимость, турфирмы. И везде всё ровно. Со всеми. Я никогда ни с кем не конфликтую — это вредит делу. Да и отбили у меня в местах не столь отдалённых всякое желание понтить.

— Что, довелось у «хозяина» побывать? — подмигнул по-свойски Рогозин.

— Семирик от звонка до звонка. Дела давние, ещё восьмидесятые годы.

— За что страдали?

— За свободу и демократию, — усмехнулся Кононенко. — Пытался внедрить рыночные механизмы в социалистическую экономику. Про цеховиков слышали? Так я из них. В конце восьмидесятых вышел. И в бизнес провалился с головой, как в полынью. Но выплыл. И теперь плыву уверенно и спокойно.

— Но кто-то вас заказал, — вкрадчиво произнёс Рогозин. — Какие кандидаты? Какой мотив?

Кононенко вздохнул, будто что-то хотел сказать, потом отмахнулся:

— Господа, ну какой серьёзный мотив? Вы просто не представляете, насколько гладко идут мои дела. По бизнесу все вопросы утрясены и решены, никто не посягает на мой кусок пирога — все границы давно очерчены и каждому отмерено своё. Живу достаточно замкнуто. Дом, семья, изредка дружеские посиделки в закрытых клубах. Сегодня главное для меня — моя коллекция.

— Вы коллекционер? — оживился Платов. — Что собираете?

— Всего понемножку. По большей части русская живопись девятнадцатого века. Сначала это было вложением капитала, потом переросло в настоящую страсть.

— С Аксельманом и Каменским не встречались? — назвал Платов имена двух мошенников на антикварном рынке, которых ему в прошлом году удалось отправить в места не столь отдалённые, сколь малонаселённые.

— Встречался. — Кононенко бросил острый взгляд на оперативника. — Вы имеете отношение к их незавидной судьбе?

— Сопровождал это дело.

— Мои поздравления, — Кононенко оживился.

— А с вашим увлечением не может быть связан этот инцидент? — спросил Рогозин.

— Ну что вы. Антикварный мир… Это такая тихая еврейская заводь, где все вопросы решаются без применения силы, даже если на кону огромные деньги.