Правда, он допускал, что есть среди молодых ученых искренние и страстные крестоносцы, но сам он приобрел билет на скоростной поезд, с которого легко можно было сойти в нужный момент. Идеализм был для него бизнесом. А наука — не более чем средством для достижения цели. Он никогда не был политическим животным и в политическом спектре не стремился ни влево, ни вправо, но был способен качнуться как в ту, так и в другую сторону, если это сулило ему преимущества. По иронии судьбы он качнулся влево, чтобы стать капиталистом — то есть энвайронменталистом он стал для собственного обогащения. Он планировал общипать энвайронментализм до последнего перышка исключительно ради собственной выгоды. И в этом он был честен хотя бы с самим собой — чего не мог сказать о большинстве своих коллег.

Молчание Джеффри выводило его из себя.

— Так что вы скажете, доктор Бинсвэнгер? Свою позицию вы так и не обозначили.

— Гм. Простите, Тэтчер, — извинился Джеффри, отстегнул ремни безопасности и пошел поговорить с членами экипажа.

16 сентября

16.14

Джеффри и Тэтчер мчались над планетой, словно брошенный кем-то камешек. Им пришлось совершить две посадки, после чего реактивный самолет доставил их в Пирл-Харбор, там они пересели на другой «Грейхаунд», где снова оказались в хвосте кабины, у иллюминаторов позади крыльев.

— Представьте себе мир, лишенный разумной жизни, — мир, в котором нет человечества, — возобновил свою лекцию Тэтчер для изнемогшего от его разглагольствований Джеффри. — Представьте, доктор, как природа будет только наступать в точной пропорции с имеющимися ресурсами и с подобающей скромностью отступать там, где эти ресурсы скудеют. Был промежуток времени длиной в несколько миллионов лет до появления так называемых рациональных обезьян. Во время этого периода материки были покрыты тропическими лесами, где безбедно жили бесчисленные виды живых существ, в том числе и обезьяны попроще. Это была жизнь достаточно разумная для того, чтобы радоваться взаимодействию с природой, но все же не настолько разумная для того, чтобы бросать природе вызов, укрощать ее, пытаться ею управлять. Это был золотой век приматов. Несомненно, этот этап, непосредственно предваряющий появление разума, был сублимацией жизни на Земле — вы согласны со мной, доктор? «Рационально мыслящее животное» — это самая грандиозная из существующих нелепиц, это кукла-чревовещатель, которая подражает природе и высмеивает ее своим мистицизмом и наукой.

Джеффри терпел занудную болтовню Тэтчера уже почти шесть часов на протяжении этого последнего и невыносимо долгого отрезка пути. Он утешился всего двумя часами сна, да и то ему приснился ораторствующий Тэтчер. Мало того что «принцип Редмонда» обрушился на Джеффри во всей своей красе, так помимо излияния своих воззрений Тэтчер упоминал то о премии Теттериджа, то об ожидаемом гранте размером в пятьсот тысяч долларов, то о возможном получении Пулитцеровской премии, то об очередной кинозвезде, с которой он не так давно имел честь отобедать. Джеффри успел порядком устать от всего этого, и его внимание все больше привлекал индивидуальный пакет, прикрепленный к спинке кресла, стоявшего перед ним.

Вдруг Джеффри услышал, как что-то со звоном ударило по крыше самолета.

— Прошу прощения, Тэтчер.

Радуясь возможности отвлечься, Джеффри выбрался из кресла и направился в сторону кокпита. Там он увидел, как сверкающий на солнце «Стратотанкер» модели KC-135 отсоединил топливный шланг и отлетел в сторону от сверкающего «Грейхаунда», совершив изящный воздушно-акробатический маневр.

Пилот «Грейхаунда» показал пилоту «Стратотанкера» два больших пальца и прокричал:

— Muchas gracias, muchacho!

Затем он обернулся и посмотрел на Джеффри.