— Похоже, нас зовут, доктор.

— Не называйте меня доктором, Тэтчер, — вздохнул Джеффри и ободряюще улыбнулся Нелл. — Пойдемте. — Он осторожно ткнул пальцем в бок. — Повеселимся на этом сборище.

17.21

Конференц-зал, служивший также обсервационной комнатой, когда большой стол отодвигали к стене, занимал большую часть северного крыла «Тригона».

Длинное, узкое горизонтальное окно из ламинированного стекла выходило на лежащие внизу джунгли и лимонно-желтые склоны, поднимавшиеся к самому краю чаши острова, выше него синело небо.

Вокруг длинного стола сидели военные и около двух десятков американских и британских ученых. Некоторые из них были известными научными величинами, других Джеффри не знал. Он заметил сэра Найджела Холскома, своего кумира, автора многих классических документальных сериалов о природе, показанных каналом Би-би-си.

На телеэкране, висевшем на западной стене зала и имевшем соединение со спутниковой антенной, появилось изображение Овального кабинета. Президент сидел за письменным столом. Рядом с ним — несколько советников, в том числе государственный секретарь и министр обороны.

— Надеюсь, нас хорошо видно и слышно, — сказал президент. — Прошу прощения за задержку.

Джеффри взглянул на Нелл широко раскрытыми глазами. Нелл взволнованно смотрела на экран.

Доктор Като ответил:

— Да, господин президент. Мы прекрасно вас слышим.

— Отлично. Полагаю, всем уже известно, что трагический инцидент во время трансляции телевизионного шоу «Морская жизнь» не был сфабрикован. Мне бы хотелось поделиться тем, что нам уже известно, с самыми выдающимися учеными, которых нам удалось собрать, прежде чем мы примем решение. Я попросил доктора Като рассказать нам о ситуации на данный момент.

Тэтчер вытащил из кармана под номером восемь пакетик с арахисом. Он жевал орешки, глядя на Като с нескрываемым презрением. Явно охваченный приступом профессиональной зависти, доктор Като прошлой зимой раскритиковал его на симпозиуме по биоэтике, и Тэтчер этого не забыл.

— Благодарю вас, господин президент, — кивнул доктор Като. — Меня зовут Уэйн Като, я декан биологического факультета Калифорнийского технологического института и руководитель научной группы авианосца «Энтерпрайз». — Он несколько раздосадованно глянул на Тэтчера. — Дуг Ливингстон, наш геолог, объяснит, как, по нашему мнению, возник остров Хендерс. Дуг?

Высокий, с тонким худым лицом и гривой тронутых сединой волос, геолог встал и с акцентом, выдававшим в нем британского аристократа, начал:

— Вашему вниманию предлагается ряд графических изображений, подготовленных геологической группой «Энтерпрайз». Эти изображения иллюстрируют воссозданную нами геологическую историю острова Хендерс.

На презентационном экране, висевшем на противоположной стене, появилось мультипликационное изображение Земли.

— Семьсот пятьдесят миллионов лет назад суперматерик, известный под названием Родиния, раскололся на несколько кусков. Через сто пятьдесят миллионов лет куски вновь соединились и сформировали другой суперконтинент, который мы называем Паннотией.

Земля на экране повернулась. Огромный суперконтинент распался на три материка, и они столкнулись между собой.

— Прошло еще сто пятьдесят миллионов лет, и в то самое время, когда произошел кембрийский взрыв жизни и в мире появилось поразительное многообразие сложных животных, Паннотия разделилась на четыре крупных сегмента, которым суждено было стать Сибирью, Северной Европой, Северной Америкой и суперконтинентом, который геологи называют Гондваной.