— Прошу прощения, вырвалось, — извинился Зеро и навел на ученых заряженную камеру.

— До сих пор не пойму, к чему вы клоните, — сказал Тэтчер, глядя на Джеффри.

— Рак-богомол — это во многом самое развитое членистоногое на Земле. Возможно, они эволюционировали здесь в изоляции, на этом фрагменте Паннотии, и мигрировали отсюда всего двести миллионов лет назад. — Джеффри улыбнулся, лукаво взглянув на Нелл. — Шире надо мыслить, Тэтчер.

— В этом проклятие человека, — проговорил Тэтчер и поджал губы под пышными усами. — Мыслить не слишком широко — гораздо более естественно.

— А по-моему, это называется косностью, доктор Редмонд, — сказал Джеффри.

— То, что для человека рационально, для природы безумие. Невинные попытки пытливого ума неизбежно приводят к переписыванию партитуры симфонии, в которой все ноты выверены, все синкопы расставлены миллионы лет назад.

— Боюсь, история Хендера доказывает, что вы ошибаетесь, Тэтчер, — усмехнулся Джеффри.

Тэтчер сердито сжал зубы.

— По всей видимости, этих существ сохранилось всего несколько. Но как вы можете предсказать, какой станет ситуация, если их будет миллион?

— Погодите минутку, меня кое-что встревожило, — вмешалась Нелл. — Вы хотите сказать, что лангусты — моя самая любимая еда — эволюционировали здесь, на острове Хендерс?

Джеффри кивнул.

— Ну да, во время первой волны миграции, когда это был не остров, а суперконтинент Хендерс.

Нелл улыбнулась.

— Но как же тогда одиночество может увеличивать продолжительность их жизни? Вы упоминали об этой своей теории. Но между тем мне нравится, как вы мыслите, доктор Бинсвэнгер.

Ее медно-рыжие волосы спутались, рубашка не успела высохнуть, но у Джеффри сердце забилось чаще, когда Нелл наклонилась к нему. Она сидела, положив ногу на ногу и скрестив руки на коленях, и улыбалась, восхищаясь чем-то таким, что было видно ей одной.

Тэтчер взглянул на наручные часы. Он нервно дожевывал последние орешки арахиса из пакетика, вынутого из кармана под номером девять.

Энди поймал мяч и повернулся к Джеффри.

— Да, чуть не забыл! У Хендера есть окаменелости, — бросил он через плечо.

— Что? — хором воскликнули Нелл, Джеффри и Тэтчер и так посмотрели на Энди, словно он им сообщил об окаменелостях с Марса.

Энди кивнул и усмехнулся.

— Ага. И на мой взгляд, они из докембрийских времен. У него есть самый примитивный аномалокарис, какого я когда-либо видел!

— Во время земляных работ на склоне перед постройкой армейской базы нашли несколько окаменелостей, но в таком состоянии, что идентификацию провести было невозможно, — сказала Нелл.

Энди улыбнулся.

— Поскольку наш водитель… что-то не торопится возвращаться за нами, Тэтчер, думаю, можно было бы и взглянуть на окаменелости.

— Наверное, они организуют спасательный отряд, — сказал Тэтчер.

— Надеюсь, это так и есть, — буркнул Зеро, сердито зыркнув на Тэтчера.

— Где окаменелости? — нетерпеливо спросил Джеффри. — Уж их-то мы обязательно должны взять с собой!

— Хендер, — проговорил Энди. — Окаменелости?

Хендер кивнул, повернулся и четырьмя руками вытащил из-под лавки, сделанной из планок корабельной обшивки, стопку из четырех плоских прямоугольных корзин, сплетенных из какого-то прочного волокна.

Изогнувшись наподобие подъемного крана, Хендер осторожно опустил корзинки на пол и открыл крышку первой из них.

Джеффри и Нелл, затаив дыхание, опустились на колени рядом с корзинкой.