|
3. ГЕОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ПО БЕРЕГУ СИБИРИ Само собой разумеется, что при геологических исследованиях сибирского берега мы не могли сделать многого, так как наши посещения этой страны были слишком случайны и кратковременны. Ни в одном месте мы не нашли первобытных неизмененных осадочных сланцев. Виденные нами первозданные горные породы состояли из кристаллических сланцев и гранита, между прочим, особенно характерного белого мусковитового гранита. В северо-восточном углу полуострова Челюскина находится много плотного кварцита, похожего на шведскую геллофлинту. Важнее следы ледникового периода, найденные, как мне кажется, нами во многих местах северного сибирского берега. Уже холмистая равнина Ямала, покрытая гравием и мелкими камнями, напоминала мне равнины Северной Пруссии и заставила признать ее обширной поденной мореной. Эта равнина усеяна круглыми углублениями, наполненными водой и напоминающими озера Северной Пруссии. Мы не встретили на этой равнине больших валунов, и вообще наши исследования имеют столь беглый характер, что я не могу еще высказать с полной уверенностью своего мнения о ледниковом периоде этой страны. Севернее, однако, я нашел уже явственные следы ледникового периода. На берегу одного из островов Кьельмана, Оленьем Острове, я нашел следы шрамов, которые едва ли могли быть сделаны чем-нибудь иным, кроме ледника. Правда, плавучий лед может царапать берега; но оставляемая им штриховка будет непременно более поверхностна, а направление самих шрамов будет менее правильно. Штрихи, найденные мною здесь, имели определенное направление и шли параллельно друг другу. Несколько борозд были особенно явственны. Нетрудно объяснить, почему они сохранились лишь на той части берега, которая лежит близ уровня отлива, – потому что горная порода – она состоит здесь из слюдяного сланца – быстро выветривается в этом суровом климате, лопается и растрескивается вдоль и поперек от мороза и все следы штриховки, не покрытые водой и потому подверженные выветриванию, исчезают. Рабочий кабинет Нансена Повсюду на северном берегу Сибири, где мы высаживались, земля была усеяна камнями большей и меньшей величины. В одних случаях они принадлежали к горным породам, находящимся в данном месте in situ; в других – я находил большие глыбы, отличные от местной породы. Вид вполне типической морены имел берег западной стороны полуострова Челюскина, в глубине бухты Толля, на который я однажды (8 сентября 1893 г.) выходил для охоты на оленей. Это очень холмистая равнина; на ней рассеяно такое множество валунов различных горных пород, что трудно предположить, чтобы они были занесены сюда чем-нибудь иным, кроме ледников.[406 - Возможность занесения их сюда течением рек совершенно исключается: большинство глыб слишком тяжело и, кроме того, имеет острые края. Они, очевидно, также слишком велики, чтобы их мог занести сюда плавучий лед; я не знаю ни одного примера, чтобы плавучий лед переносил глыбы такой величины на сколько-нибудь значительное расстояние. Сколько я ни видел плавучего льда, я никогда еще не находил на нем ни одного камня величиною больше горошины. Только береговой лед или припай, образующийся вдоль берегов Ледовитого моря, может забирать на себя камни, которые переносит, но перенос, происходящий таким путем не может обнимать значительного пространства. Еще одно возможно: валуны принесены ледяными горами с более или менее отдаленного ледника, и такого случая решительно отрицать нельзя, так как камни постоянно переносятся таким путем. Но для этого их, кажется, здесь слишком много, и к тому же они рассеяны на таком значительном пространстве. Некоторым возражением против ледяных гор служит еще и то, что во всяком случае перенос ими камней в таком масштабе еще никогда не был констатирован.] И вся страна имеет решительно вид поденной морены. То обстоятельство, что в некоторых местах, по берегам моря и ручейков, где обнажалась глина, я находил указание на слоистость, едва ли может служить возражением, так как, например, в южной Норвегии известно много несомненных морен, которые имеют ясную слоистость. |
