— Боже! — взвыла наездница, приподнявшись в стремени в считанных метрах от Найла. — Я не могу остановиться!

Найл видел, как к нему быстро приближаются две огненно-красные ноздри. Велосипед опасно наклонился, а затем с лязгом упал.

Найл соскользнул и упал прямо в канаву, как раз когда серая лошадь пронеслась мимо, перепрыгнув через обломки велосипеда, и понеслась прочь.

Когда он поднялся и вытер глаза, чтобы посмотреть на дорогу, заслонив рукой лицо от солнца, то увидел, что девушка и конь остановились в облаке грязи в двадцати метрах от него. Это действительно была Тэш.

Движение на шоссе почти остановилось. В воздухе переплелись звуки разных радиостанций: окна всех автомобилей были открыты, так как люди хотели получше все рассмотреть. Рабочие виноградника собрались в кучу и открыли пластиковую бутылку с вином.

В двадцати метрах друг от друга, улыбаясь от уха до уха, со слезами на глазах, стояли Найл и Тэш и смотрели друг на друга.

— Стой там! — крикнул он, задыхаясь от смеха. — Я иду! Не вздумай опять исчезнуть!

Найл посмотрел через плечо и увидел, как огромный трактор едет по направлению к нему. Он поднял руку. Затем, под какофонию автомобильных гудков от возбужденных зрителей на дороге и под громкий звон бокалов и крики работников виноградника, он похромал к девушке.

Жмурясь сквозь пыль и не веря своим глазам, Тэш громко смеялась. Белым конем Найла оказался обычный трактор.

Вне себя от радости, она соскользнула с коня и похлопала его мокрую шею. Прижавшись лицом к морде коня, она смотрела, как Найл спрыгнул с трактора. Разгоряченный, грязный, растрепанный и улыбающийся, он никогда еще не выглядел более желанным.

— Привет.

Ее голос звучал хрипло. Тэш потянулась, чтобы прикоснуться к его шее.

— Привет, — выдохнул Найл, моргая от пыли.

Сотни бумажных платочков были извлечены из коробок в бардачках, когда оба, смеясь, как дети, которые обнаружили, что в этом году Рождество наступило на шесть месяцев раньше, упали в объятия друг друга.