Последний раз он позвонил около половины двенадцатого. Вскоре после полуночи, уже в пятницу, двенадцатого января, в тот момент, когда его товарищи отчаянно пытались установить местонахождение синего "бьюика", унесшего Пэтси и французов, ничего не подозревающий Игэн с досадой уселся на покрытый пленкой диван в холле "Виктории", решив заставить себя расслабиться. И тут же вытаращил глаза от изумления: по ступеням с улицы поднимался одетый в костюм и теплое пальто, со спутанными ночным ветром волосами, Франсуа Барбье – тот самый Барбье, который в это время должен был находиться наверху, у себя в номере. Как завороженный, Игэн наблюдал, как лягушатник-два пересек холл и вошел в лифт, даже не оглянувшись по сторонам.

О, Господи! Игэн осыпал себя самыми ужасными проклятиями. Сколько же времени француз отсутствовал? Неужели он все испортил?

Он вскочил с дивана и подбежал к лифту, впившись взглядом в указатель этажей. Лифт остановился на одиннадцатом. Ну, что ж, по крайней мере сейчас он у себя. Оглянувшись, Игэн увидел двух молодых федеральных агентов, сменивших Джека Рипу. Те смотрели на него, полные недоумения и беспокойства.

Глава 9

Никто из подозреваемых не дал о себе знать до обеда в пятницу 12 января. Игэн в конце концов на несколько часов отправился домой, поспать в собственной постели и переодеться. Но прежде чем покинуть "Викторию", постарался выяснить, каким образом Барбье ускользнул от него прошлой ночью. Он обнаружил, что один из четырех лифтов отеля мог опускаться ниже уровня вестибюля к накрытой тентом террасе, находившейся на одном уровне с улицей. Барбье, очевидно, воспользовался этим лифтом и просто вышел на улицу через бар.

Вскоре после полудня, в 12. 30, агент Джэк Рипа и детектив Джим Гилди увидели, что лягушатник – два вышел через главный вход "Виктории" и через несколько секунд присоединился к вышедшему из соседнего отеля "Эбби" лягушатнику – три Ж. Морену. Сопровождаемые Рипой и Гилди, оба неторопливо пошли на восток, пересекли Шестую Авеню и свернули на Рокфеллер Плаза. Стоял яркий, ясный зимний день, воздух бодрил, но не обжигал, как накануне. Французы остановились у мраморного ограждения, окружавшего сверкающий льдом каток, и стала наблюдать за конькобежцами в красочных костюмах, стремительно летящими и кружащимися под веселую громкую музыку.

Примерно через десять минут Барбье и Морен отделились от группы зрителей, проводивших здесь обеденный перерыв, и направились к зданию Рокфеллер-центра. Рипа и Гилди торопились, чтобы не потерять лягушатников из вида в толпе народа внутри центра. Французы, казалось, не спешили, как обычные туристы, как вдруг метнулись в коридор к лифтам. Полицейские рванулись следом, но было слишком поздно. Барбье и Маури уже растворились в сложном лабиринте массивного здания Рокфеллер-центра.

Примерно в это же время на далекой шестьдесят седьмой улице в Бруклине Эдди Игэн, выглядевший уже лучше и чувствовавший себя бодрее, сидел в своем "конвейре" с агентом Арти Флюром и ждал, чем же займется Пэтси Фуке. Все утро, вернувшись в 2 часа ночи со скоротечной встречи с французами, Пэтси Фуке не выходил из дома.

За несколько минут до часу Пэтси с Барбарой появились на крыльце. На нем было пальто, на ней – короткая меховая куртка для автомобильных поездок. Супруги сели в бело-голубой "олдсмобиль", стоявший возле дома.

– Похоже, Пэтси любитель голубого, – заметил Игэн. – Эта машина голубая, другая тоже голубая, и внутри дома у них все голубое. Что это его так тянет на голубое?

Они выехали вслед за "олдсмобилем" на скоростную автостраду, по которой добрались до Вильямсбурга, где Пэтси с женой зашли в свою закусочную, в которой сейчас хозяйничал тесть Пэтси. Игэн связался по радио с базой и узнал, что его другу Барбье снова удалось ускользнуть, на этот раз вместе со вновь прибывшим Мореном.