Пистолет оставался при нем, в наплечной кобуре под пиджаком, но стрелять в эту троицу самолично Виктор полагал ниже своего достоинства, особенно теперь, когда из гения-уникума, каким он был всегда, превратился в идеал здравомыслия и логики, благодаря чему на него работали самые мощные силы природы. Самозащита – необходимость для толпы, к которой он никогда не принадлежал, а теперь еще больше отдалился от нее. Синхронность и, несомненно, другие скрытые механизмы придут к нему на помощь самым удивительным и неожиданным способом.

Многочисленные руки оторвали его от пола, и он подумал, что Новые люди понесут его на плечах, как в древние времена носили китайского императора, сидящего на троне. Они принесут его в кабинет, чтобы он мог продолжить свою работу, добиться еще больших успехов, чем уже достигнутые. Но в их рвении, в их желании почтить своего создателя, они понесли его в лежачем положении, две шеренги носильщиков уложили Виктора на свои плечи, и он видел только потолок, если не поворачивал голову направо или налево. Их руки крепко держали его лодыжки, колени, запястья и предплечья. Силы без труда хватало, чтобы нести его, потому что он создал их сильными и выносливыми, с запасом прочности хорошей машины.

Внезапно носильщики тронулись с места, а остальные сбились вокруг них в тесную толпу, возможно, надеясь прикоснуться к нему или попасться на глаза, когда он повернет голову, чтобы потом долгие годы рассказывать, что находились здесь в этот исторический день, а он посмотрел на них, узнал и улыбнулся. Атмосфера стояла праздничная, все радовались и веселились, что давалось Новым людям очень нелегко, учитывая заложенные в них программы. Потом Виктор сообразил, что они сориентированы на будущие победы, которые одержит их хозяин в этой новой лаборатории, ждут дня… теперь значительно более близкого… когда начнется безжалостное убийство ненавистных Старых людей. Этому, вероятнее всего, они и радовались: перспективе геноцида, освобождения мира от всех, до самого последнего, кто когда-либо говорил о Боге.

Вероятно, они задумали нечто большее, чем просто отнести его в кабинет. Тот располагался на втором этаже, тогда как его носильщики спустились вниз на два лестничных пролета, легко и непринужденно, словно шли по ровной поверхности. Наверняка они придумали в его честь какой-то ритуал. И хотя Виктор не нуждался в их похвале, вообще не нуждался ни в чьей похвале, ему предстояло принять участие в связанной с этим церемонии.

Потом что-то случилось, отчего Виктору вновь стало интересно. Атмосфера праздника ушла, в толпе воцарилась тишина. Виктор решил, что все затихли в благоговении, и, разумеется, этого следовало ожидать. Как иначе они могли почтить новый статус Виктора? Вполне естественно, что благоговение охватило их, потому-то они и зажгли факелы, вероятно, смоченные благовонным маслом, такой приятный шел от них аромат. Привыкая к роли объекта поклонения, Виктор поворачивал голову то направо, то налево, дозволяя им видеть все лицо, не только профиль, и в какой-то момент заметил в толпе Эрику, улыбающуюся, и он тоже ей улыбнулся, потому что она привезла на ферму существо, родившееся из Харкера, которое спасло его от Хамелеона, хотя карлика-мутанта разглядеть он не сумел.

Теперь они вошли в тоннель с земляными стенами, блестевшими, будто лакированные, и напомнившими ему стены вырытых в земле могил на тюремном кладбище, которые он видел так давно, стоя на их краю и болтая о пустяках с палачом. Они напомнили ему о сырой земле массовых захоронений, с ними он сталкивался в самых разных местах по всему миру, когда палачи разрешали ему отбирать из обреченной толпы тех, кого он мог использовать в своих экспериментах. И, как всегда, благодарили его спасенные, до того момента в лаборатории, когда понимали, почему их спасли.