Он хмыкнул и покачал головой, пряча в карман брелок с ключами от машины.

— Сложно уложиться в смену, когда один ведешь все отделение, в котором не осталось ни одной свободной койки, — проговорил Игорь, и подобно ей самой перевел глаза вверх, только, похоже, смотрел на небо. — Кажется, снег все-таки будет, — задумчиво добавил он.

Дарина посмотрела вверх.

— Наверное, — она поджала губы, решив, что если такой прогноз оправдается, ей станет совсем невесело вечером в легком пальто и сапожках. — Теперь вы не один ведете больных, сможете приходить немного позже, — отчего-то тише добавила Дарина, ощущая в своем же голосе какую-то неуверенность. И, будто пытаясь это скрыть, направилась к ступеням крыльца.

— Посмотрим, — как-то неопределенно пробормотал Игорь и пошел следом, не позволяя Дарине убежать от него. Впрочем, и без его сопровождения, это оказалось бы достаточно трудной задачей, учитывая, что они работали вместе.

Глава 4

— Что, совсем забегались, Дарина Михайловна? — веселый голос Богдана заставил ее оторваться от окна и вида на остановку, которую созерцала Дарина.

— Да, есть немного, — с доброй улыбкой призналась она. — Вот, подумываю, выбежать, купить кофе, — объяснила Дарина парню свое поведение.

Несколькими часами раньше он сокрушался в ее присутствии, что чайник в ординаторской перегорел, и приходилось бегать или в сестринскую или к шефу.

Дарину это не устраивало. Ни один из вариантов. Начать с того, что у нее даже чашки своей не было — забыла утром прихватить. Да и не могла она пойти к Игорю, попросить у него горячей воды.

Не могла, и все тут.

Точно так же, как не хотела смотреть в холодные, полные осуждения глаза Тамары Петровны, старшей медсестры, единственной, кто осталась в отделении из тех, кого Дарина помнила. Она допускала, что женщина имеет право так на нее смотреть и осуждать за то, что когда-то Дарина сделала, покинув… нет, не отделение — Игоря.

Но в ее праве было как можно меньше пересекаться с Тамарой Петровной, что Дарина, собственно, и делала.

Богдан удивился.

— Да, вы что, Дарина Михайловна?! — парень непонимающе посмотрел на нее. — Какая остановка?! Там же… бурду всякую продают! — искренне возмутился он. — Давайте, я пойду вам чайник у Игоря Валентиновича поставлю. Он совершенно не против…

— Не надо, Богдан, — все с той же доброй улыбкой покачала головой Дарина. — У меня даже чашки нет, и потом, может, я молодость хочу вспомнить, знаешь, сколько кофе я выпила, покупая его на перерывах в лекциях у тех старушек? — невольно испытав нечто, напоминающее умиление, Дарина покачала головой и опять посмотрела на пейзаж пасмурного дня. — Правда, не могу не согласиться, и тогда они торговали только бурдой, — не удержавшись от тихого смеха, кивнула Дарина, поправив стетоскоп на шее.

Богдан засмеялся, поддержав ее веселье.

Но тут же улыбка на ее губах застыла, когда подняв глаза на улыбнувшегося Богдана, она столкнулась с внимательным и непроницаемым взглядом Игоря, стоящим неподалеку за спиной интерна, просматривая какие-то документы.

Он смотрел на них.

Нет, на нее. Карие глаза Игоря неотрывно изучали ее.

Дарина отчего-то напряглась. Все сегодняшнее утро, после того, как они вместе поднялись в отделение, да и вчерашний день, если уж на то пошло, он вообще, практически не замечал ее. А теперь так открыто смотрит… Не одобряет такого простого общения с Богданом?

Но Игорь никогда не страдал ханжеством или снобизмом в общении с младшими коллегами…

Вдруг, не совсем ожидаемо, отвлекая Дарину от беспокойных размышлений, чем может быть обусловлено пристальное внимание Игоря, ее кто-то толкнул.