— Валяйте, я хоть отдохну… А вот вы дадите объяснение, почему этот участок не починен.

— Ладно, — помолчав, сказал патрульный, — клепай дальше. — И они полезли обратно в гравилет.

— Эй, ребята, у вас нет с собой травки? — окликнула я их.

— Мы не балуемся этим на дежурстве, — буркнул пилот, — и ты не вздумай.

— Глянь на свой нос, — вежливо посоветовала ему я, — он у тебя весь черный от табака.

Пилот хотел что-то ответить, но патрульный захлопнул люк, и они взмыли вверх — прямо над моей головой, так, что я вынуждена была пригнуться. По-моему, я им не понравилась.

Я вернулась к «забору», отметив про себя, что Ханну Дженсен вряд ли можно назвать истинной леди. Не стоило так грубо обходиться с легавыми, только лишь оттого, что они такие поганые твари. В конце концов, тараканы, вши и гиены тоже должны как-то жить, хотя честно говоря, я не понимаю зачем?

Во время нашего «любезного» диалога я пришла к заключению, что мой план не блещет остроумием — Босс его бы не одобрил. Пересекать «забор» средь бела дня — слишком рискованно. Лучше как следует выбрать местечко, затаиться где-нибудь до ночи, а потом вернуться. Или провести ночь, обдумывая план № 2 — нырок под «забором», в реке Розу.

Меня не очень-то прельщал этот план № 2. Нижнее течение Миссисипи было сравнительно теплым, но водичкой в здешних северных речках можно взбодрить и мертвеца. Позавчера я попробовала искупаться в одной речушке в Пембине — бр-р-р-р! Это на самый крайний случай.

Итак, выбрать точку, решить, как именно «пролезть», потом отыскать какую-нибудь рощицу или кустарник, зарыться в теплые листья и дождаться темноты. Отработать каждое движение, каждый жесть, чтобы пройти сквозь этот «забор», как кипяток сквозь лед… Я подняла глаза и столкнулась с еще одним ремонтником — мужчиной.

Если колеблетесь, идите сразу в атаку:

— Какого черта ты тут делаешь, а? Охотишься?

— Я обхожу «забор». Мой участок. А вот ты что тут делаешь, сестренка?

— Да, пошел ты! Какая я тебе сестренка? Или ты забрел на чужой участок, или ты вообще чужой. — К своей досаде, я заметила на его новехонькой робе болтающийся «Уоки-токи». Что ж, я ведь совсем недавно занялась этой работой и на этом поприще всего лишь подмастерье.

— Черта с два! — возразил он. — По новому графику я заступаю с рассвета и сменяют меня в полдень. Может, ты должна меня сменить, а? Да, скорее всего так, и ты просто пришла раньше. Сейчас я свяжусь с начальством и мы все уладим.

— Валяй, — сказала я, подходя ближе.

Он заколебался и начал было:

— Может, лучше я… — Но договорить не успел, потому что я не колебалась.

Мне не хочется, чтобы читатель этих мемуаров подумал, будто я убиваю каждого, с кем у меня возникают какие-то разногласия. Я не причинила ему особого вреда, даже не сделала очень больно — просто усыпила ненадолго, правда, без предупреждения. Веревкой, болтающейся у меня на поясе, я связала ему ноги и руки. Будь у меня еще медицинский пластырь, я бы заклеила ему рот, но у меня с собой была лишь обычная веревка, и мне, в конце концов, гораздо важнее пройти через «забор», чем помешать ему взывать о помощи к кроликам и койотам. Не теряя времени, я занялась делом.

Паяльником, пригодным для починки «забора», можно его и разрезать, но мой паяльник был немного лучше обычного — я купила его в одном магазинчике в Фарго, зайдя с заднего входа.