— Что ж, я понимаю тебя. А собрание по поводу Эллен тоже было закрытым? Если даже так, то ты можешь смело говорить о нем со мной, поскольку я имела полное право присутствовать там и голосовать.

— Никакого собрания не было, Анита сказала, что это вообще не нужно. Она сказала, что не собирается кормить и содержать охотников за приданым. И с тех пор, как она запретила Эллен приводить Тома в дом и знакомить с семьей, никто не мог ничего поделать.

— И никто из вас не заступился за Эллен? Викки, и ты не заступилась?

— Ну… — Викки опять покраснела, — это просто взбесило бы Аниту.

— Сейчас это, кажется, начинает бесить меня. По нашему семейному уставу Эллен — моя дочь и твоя тоже ни чуть не в меньшей степени, чем дочь Аниты. И Анита не права, запрещая ей приводить мужа домой, даже не посоветовавшись с остальными.

— Мардж, все было не совсем так. Эллен хотела привести Тома… Ну, она хотела превратить это в решающий визит. Ты же знаешь, что это такое.

— А да, конечно. Я ведь сама была под этим микроскопом.

— Анита старалась удержать Эллен от неудачного брака, не посвящая нас во все это. Первое, что мы все узнали, это что Эллен уже замужем. Стало быть, как только Эллен услышала «нет» от Аниты, она отправилась прямехонько в церковь.

— А, черт! Кажется, я начинаю понимать. Эллен взяла Аниту за горло, выйдя замуж так неожиданно… Это ведь значило, что Анита должна выплатить ей одну долю из семейного бюджета наличными без всяких вычетов. Это могло быть и впрямь трудновато. Деньги немалые. У меня самой уходят годы на выплату моей доли.

— Да нет же, дело не в этом. Просто Анита разозлилась, оттого что ее дочь — ее любимая дочь, это не для кого не секрет, — вышла замуж за человека, который ее не стоит. Аните не нужно было платить столько денег, это вовсе не обязательно. Ведь по контракту нет юридического обязательства выплачивать долю, и… Анита подчеркнула, что нет и морального обязательства отрывать часть от общего семейного капитала ради какого-то искателя приключений.

Я почувствовала, как к горлу у меня подступает холодная ярость.

— Вики, — осторожно начала я, — я с трудом верю своим ушам. Что же вы все за бесхребетные червяки? Как же вы могли позволить, чтобы с Эллен обращались подобным образом? — Я на секунду замолчала и сделала глубокий вдох и выдох, чтобы справиться со злобой. — Я вас просто не понимаю. Вас всех. Но я постараюсь подать вам хороший пример. Как только мы вернемся домой, я сделаю две вещи: первое — когда все будут в гостиной, я подойду к терминалу, позвоню Эллен и приглашу ее с мужем в гости… Попрошу их приехать в ближайший уик-энд, потому что мне надо возвращаться на работу и я не хочу упустить случай познакомиться с моим новым зятем.

— Анита разорвет тебя на части.

— Посмотрим. Второе, что я сделаю, — созову семейный совет и потребую, чтобы Эллен выплатили ее долю в кратчайший срок — так быстро, насколько это позволяет состояние наших финансов и кредита. Полагаю, — добавила я, — Анита снова будет в ярости.

— Наверно. И напрасно, потому что голосование будет не в твою пользу. Мардж, зачем тебе все это? Ведь и так дела обстоят неважно.

— Может быть. Но вполне возможно, что некоторые из вас давно уже ждут, когда же появится тот, кто возглавит восстание против Аниты. По крайней мере я увижу, как разделятся голоса. Вик, по контракту, что я подписала, я должна уплатить семье более семидесяти тысяч новозеландских долларов. И мне было сказано, что делается это для того, чтобы каждый из наших многочисленных детей, покидая общий дом, мог получить полностью свою долю.