Это было интересно — вспоминать прожитое и переделывать его по-иному. Так, чтобы и конец был иным. Жизнь с Фрэнки сложилась, родившийся сын стал их радостью. Теперь он уже взрослый… Кажется, тогда, в пятьдесят третьем, доктор в госпитале Уганды сказал, что у нее был мальчик… Интересно, кем бы он стал? Ава прикидывала и так и этак, все больше уходя в игру. Не актером, нет. Летчиком!

Она слабела и молодела, словно становилась прозрачной, как изображение на засвеченной кинопленке — вот-вот растает. Покойная, тихая, никому не нужная. Но старуха с косой все же нашла ее и, подкравшись, нанесла удар: удушающий кашель, температура, хрипы. Диагноз — бронхопневмония. Борьба врачей оказалась тщетной — Ава умирала.

Словно добившись своего, кашель утих. Она задышала спокойно и закрыла глаза. Сквозь веки прорвался розовый свет. Свет становился все мягче, теплее, расплавляя стены, заливая зеленеющий сквер за окном, и в этом сиянии — сверкая никелем и дыша ароматом свежей малины, соткался из воздуха длинный автомобиль. Люси ринулась навстречу — босая, с разметанными по плечам волосами. Она знала, кто выйдет навстречу, и он появился, протянул к ней руки — молоденький Фрэнки, смешливый, большеглазый, как в бродвейском мюзикле, в цилиндре и фраке цвета утренней зари.

— Твои волосы пахнут весенним лугом. Твоя кожа — как крыло бабочки… — прошелестел знакомый голос. — Я приехал, чтобы забрать тебя и никогда больше не расставаться…

— А я ждала! Все ждала, ждала… — Люси повисла на его шее, заметив, как высок и крепок ее герой. — Мне снился страшный сон. На самом деле все по-другому, правда?

— Совсем по-другому. Ты же теперь знаешь! — Он поцеловал ее изящно, как целуют партнершу в финальном кадре, чтобы не испортить грим и прическу. Даже вроде не касаясь. — Мы будем счастливы, Ангел мой…

25 января 1990 года Ава Гарднер тихо скончалась в Лондоне в Кенсингтонской больнице. Тело отправили в Южную Каролину, где на кладбище Смитфилда покоилось семейство Джонсон.

Никто из бывших друзей на похоронах не присутствовал. Синатра позаботился обо всех последних счетах Авы, но на церемонию прощания не прилетел.

То, что осталось «за кадром»

…Клара Залежски вырастила мальчика, названного Мартином. «Дома она звала меня Фрэнки, но не хотела, чтобы кто-то слышал это. Бедняга, она всю жизнь боялась, что Ава Гарднер или Синатра разыщут меня. И вот газеты сообщили, что Авы больше нет. В эту ночь Клара пришла ко мне в спальню, села в ногах кровати и проговорила всю ночь. Она рассказала мне «всю правду» и в доказательство показала коробку со своими «драгоценностями», — пожелтевшую газету 1953 года с сообщением о выкидыше у Гарднер и удостоверение о том, что Клара Залежски именно в это время работала старшей медсестрой в родильном отделении угандского госпиталя. Бедная, она придумала эту историю, чтобы оправдать свою жизнь, мою. Свою немеркнущую любовь к Синатре и мое странное увлечение им. Да, я унаследовал эту необычную связь Клары с Фрэнком, я наблюдал за ним всю мою жизнь. Удивительно? А каким еще мог вырасти ребенок фанатки великого певца, безусловно, психически надорванной этой всепоглащающей страстью?

— Почему ты не рассказала мне этого раньше?

— Боялась, что ты уйдешь к ней, своей матери, если узнаешь все… Прости… — Она упала ко мне на грудь и прижалась — худенький цыплячий костяк вздрагивал под моей ладонью. Я не сказал ей ни слова, лишь поцеловал бедные, в скудный пучок собранные волосы.