Когда страсти поостыли, генерал спросил у Дадли, что тот думает о случившемся. Капитан упал перед Хокинсом на колени, признал, что нарушил субординацию, и добавил: если бы такой проступок совершил его подчиненный, он велел бы того повесить. Генерал ответил, что искренне хотел бы простить его, но преступление было совершено на борту королевского судна в присутствии врага и, следовательно, направлено против государыни; поэтому бунтовщик должен быть наказан. Принесли заряженные аркебузы, и всей команде стало ясно, что капитан будет расстрелян. Дадли повалился на палубу, обливаясь слезами.

Друзья Хокинса, еще недавно собиравшиеся растерзать мятежного капитана, теперь сжалились над несчастным и принялись умолять генерала сохранить ему жизнь. Но Хокинс был непреклонен. Он спросил Дадли, не хочет ли тот прочитать прощальную молитву. Капитан снова встал на колени и молил о прощении. В конце концов, воспользовавшись своим правом казнить или миловать, Хокинс согласился пощадить Дадли в обмен на клятву, что впредь капитан будет вести себя благоразумно.

По данным Н. Хэзлвуда, примерно в это же время Хокинса навестили викарий острова Педро Солер, его товарищ Матео де Торрес и житель Санта-Круса Диего де Пайва. Генерал долго беседовал с Солером, демонстрируя ему свою дружбу и предлагая всевозможные услуги. На следующий день викарий снова поднялся на борт «Джизес оф Любека» и опять долгое время общался с командующим английской флотилией. Позже, отвечая на вопросы следователей инквизиции, Солер заявил, что целью его поездки на английский флагман было «заглаживание конфликта» между Хокинсом и каким-то солдатом (речь, безусловно, шла о конфликте Хокинса с Дадли).

На четвертую ночь после прибытия англичан в гавань Санта-Круса испанские корабли и малые суда вдруг сменили позицию, отойдя в сторону и оставив чистое пространство между флотилией Хокинса и береговой крепостью. Генерал заподозрил неладное и в полночь отвел свои корабли дальше в море — туда, где их не могла достать испанская артиллерия. Утром губернатор Тенерифе прислал Хокинсу письмо, в котором заверял, что тот неправильно понял действия испанцев, однако генерал не поверил ему. Спустя два дня английские корабли снялись с якоря и дерзко проследовали мимо входа в гавань. При этом они произвели в сторону Санта-Круса полдюжины выстрелов из орудий. Одно из ядер угодило в открытую дверь жилого дома, другое пролетело мимо церкви, а третье упало рядом с часовней. Испанские пушкари открыли ответный огонь, но их ядра не достигли цели.

30 октября флотилия Хокинса появилась у южного побережья острова, где находились владения его делового партнера Педро де Понте. Вскоре к берегам Тенерифе подошел английский пинас. Как оказалось, он был послан Томасом Хэмптоном. Последний укрылся с кораблями «Миньон», «Своллоу» и «Уильям энд Джон» в порту Сан-Себастьян на соседнем острове Гомера. Хокинс немедленно отправил в Сан-Себастьян барк «Джудит», а 2 ноября и сам пожаловал туда с «Джизес оф Любеком» и «Эйнджелом». Экипажи приветствовали друг друга радостными криками и артиллерийским салютом. Губернатор острова дон Алонсо де Эспиноса и рехидор дон Мартин Манрике де Лара прибыли на борт флагмана с официальным визитом и пообещали Хокинсу снабдить его провизией и всем, в чем он нуждался.

В Сан-Себастьяне англичане закупили мясо, вино и апельсины. Впрочем, не обошлось и без инцидентов.