Оправдывается и врет, чтобы жена не заподозрила о ее шашнях с Кириллом! Все явно считают Зою дурочкой, которую не грех обмануть для ее же блага.

– Выпьем за знакомство? – предложила Зоя. – Я оч-чень рада!

– Простите, я не пью, – потупилась Нонна.

– А я пью, – грозно сказала Зоя. – Кто мне нальет?

Рядом возник Бунин, тут как тут, налил, хотя краем глаза Зоя заметила, как муж делал ему знаки. Она не поняла их, но посчитала, что Бунину был отдан какой-то приказ на ее счет. Зоя опустошила рюмку через силу и почувствовала непреодолимую страсть к разрушению.

– Танцевать хочу! Музыку в студию – громче!

Она отняла бутылку у Бунина, налила себе еще коньяку для храбрости. Кирилл подошел и попытался отнять у нее рюмку, Зоя его брезгливо оттолкнула, выпила. Начала танцевать, скромно двигаясь в такт музыке. Но оттого, что на нее все смотрели с унизительным сочувствием, а кто-то стеснительно хлопал, плюс алкоголь без закуски ее разобрал, Зою постепенно заполняла злость под самую завязку. Как любая эмоция, злость требовала выхода, поэтому скромный танец длился недолго. Зоя заскакала, вовлекая в танец присутствующих, которые не очень-то желали составить ей компанию. Поступил сигнал в затылок: «Не дури, уходи, сначала приди в себя!» Зоя и своему внутреннему голосу, вздумавшему ей указывать, делала все наперекор. Войдя в раж, она вскочила на стол. Кирилл побагровел, шокированный поступком жены. И вот тут началось: разбушевавшаяся танцорка мысками туфель сметала со стола одноразовые тарелки, вилки, бокалы; падая на пол, они разбивались вдребезги. Она уже ничего не видела, не слышала, как ее просили слезть, а буянила с откровенным злорадством и походила на умалишенную.

Не выдержав этого безобразия, Кирилл грубо стащил ее со стола, вывел на улицу. Он заталкивал жену в машину, а она отбивалась от него всеми силами, вопя и ругаясь во весь голос:

– Ты сволочь!.. Я все знаю!.. Видела твою беременную!.. Не трогай меня, мне противно! Какая мерзость… подлость…

В конце концов у нее брызнули слезы. Зоя упала на заднее сиденье и разрыдалась. Несмотря на то что была жутко пьяна, она помнила каждую мелочь этого вечера и рыдала всю дорогу. А так хотелось услышать что-то типа: «Девочка моя, ты нафантазировала черт знает что, у меня и в мыслях…» И так далее. Зоя поверила бы!

Кирилл привез ее к отцу, вытащил из машины как шавку, все время толкал в спину, чтобы она поднималась по лестнице сама, тогда как у нее наступил упадок сил: голова дико кружилась, ей нужна была помощь. Папа открыл дверь, не успел слова сказать, лишь обомлел, видя разъяренного зятя и едва державшуюся на ногах, зареванную дочь. Кирилл грубо втолкнул пьяную жену в квартиру. Зоя не удержалась на ногах и брякнулась на паркетный пол в огромном коридоре, еще и проскользила по полу до самой стенки, пока не стукнулась о нее головой. Муж тоже вошел, и тут его прорвало:

– Забирайте свою истеричку, мне надоело с ней возиться, я не нянька. Устроила представление в моем офисе – пляски на столе, разгромила все! На столах танцуют проститутки, вашей дочери место на панели!

– Ты соображаешь, что говоришь?! – возмутился отец.

Он кинулся к дочери, а она лыка не вязала, только плакала. Нет, все же кое-что она выговорила невнятно:

– Папа… он подонок!.. Папа, она беременная…

Отец подскочил к Кириллу:

– Почему она так вела себя, почему напилась? Зоя же не пьет!

– Наверное, втихаря квасит. Это у нее наследственное: вы втихаря взятки берете, а она…

– Молчать! – гаркнул отец. – Втихаря, говоришь?! А ты-то сам не тихушник?! Мне доложили, с кем ты гуляешь! Думаешь, Зойка не догадалась? Она поэтому плачет?

– Это – мое личное дело, – рассвирепел Кирилл.