Салли позади нас время от времени шевелилась во сне; из нас торих только она смогла, вероятно, по‑настоящему отдохнуть за ночь.

Лейтиф показал мне найденную листовку. Она была напечатана отступниками из Королевских ВВС и извещала, что гражданским оккупантам деревень дается десятиминутное предупреждение: перед атакой самолеты трижды пролетают на деревней на низкой высоте.

Дело было на дороге, пролегавшей через Новый Лес. Я ехал в сумерках приближавшейся ночи, зная, что задержались мы слишком долго. Ничего умного в том, что мы сделали не было, а учитывая поведение полиции, глупее и быть не могло.

В машине со мной была девушка. По имени Петти. Мы проводили время в отеле Лаймингтона и торопились попасть в Лондон до девяти вечера. Она спала, положив голову мне на плечо. Ее разбудила остановка машины у дорожного блок‑поста в окрестностях Саутгемптона. Возле поста, который представлял собой временное заграждение из двух старых автомобилей и строительных материалов, стояло несколько мужчин. У каждого было какое‑нибудь оружие, хотя карабин имел только один. До меня дошло почему последние несколько километров на дороге не было попутного транспорта. Теперь я догадался, что местные жители знали о заграждении и пользовались другим маршрутом.

Нам пришлось повернуть обратно и долго ехать по сельской местности в объезд. Только в Винчестере мы попали на магистральную дорогу к Лондону. В отеле нас предупреждали, что подобных препятствий можно было ожидать в Бэйзинстоке и Кэмберли, поэтому пришлось сделать крюк еще и в объезд этих лондонских предместий.

По дороге к юго‑западной границе Лондона гражданских групп обороны почти не было, но мы встречали много полицейских машин; то и дело попадались остановленные для проверки автомобилисты. Нам посчастливилось проехать без единой задержки. Я не выезжал из Лондона несколько месяцев и не имел представления, что въезд в город и движение по дорогам в такой степени ограничены.

Высадив Петти возле ее квартиры в Баронс‑Корт, я направился домой в Саутгэйт. Ни на одной из главных дорог блок‑постов гражданских групп сопротивления не было, но возле Кингс‑Кросс меня остановила полиция и произвела обыск машины.

Домой я добрался почти к часу ночи. Изобель легла спать, не дождавшись меня.

На следующее утро я зашел в соседний дом и ухитрился убедить хозяина позволить отсосать из бака его автомобиля четыре литра бензина. Я заплатил ему два фунта. Он сказал, что всего в четырех километрах есть гараж, где до прошедшей ночи торговали бензином, и подробно объяснил, как найти туда дорогу.

Я вернулся к машине и сказал Изобель и Салли, что если повезет, то за день мы доберемся до Бристоля.

Изобель ничего не сказала, но я знал, что она не хочет ехать к родителям. С моей точки зрения другого решения не было. В равной мере не стоило сомневаться, что в собственный дом нам больше не вернуться, поэтому перспектива отправиться в относительно удаленный от него и достаточно знакомый нам город всех успокаивала.

Я залил в бак добытый бензин. По дороге к гаражу мы услыхали по радио новость о первом расколе в полиции. Примерно четверть полицейских сил отошла на сторону афримов. Должна была состояться встреча начальников полицейских ведомств афримов и министерства внутренних дел Трегарта, к концу дня ожидалось заявление правительства.

Мы с трудом нашли гараж и узнали от владельца о существовании стандартной нормы отпуска бензина: четырнадцать литров. Вместе с тем, что у нас было в баке, этого могло хватить от силы на двести километров. Мы могли добраться до Бристоля, если не придется делать слишком большие объезды, отклоняясь от кратчайшего пути.

Я сказал об этом Изобель и Салли, они просто облегченно вздохнули. Мы решили ехать, как только где‑нибудь поедим.

В Поттерс‑Баре мы нашли небольшое кафе, где нам подали хороший завтрак за нормальную цену. Ничто в кафе не напоминало об афримской ситуации, по радио передавалась только легкая музыка.