Третьим был Вулкан, вождь Легиона Саламандр, тот, с кем Феррус Манус дружил сильнее прочих — оба они славились не только воинскими умениями, но и кузнечным мастерством. Его кожа, смуглая и темная, казалась чернее доспехов Коракса, но в ясных глазах светилась мудрость, которой не могли похвастаться умнейшие из ученых Империума. Броня Вулкана поблескивала ярко-зеленым цветом морской волны, но на каждой из керамитовых пластин кусочками кварца и обсидиана изображалось буйно полыхающее пламя. Один из громадных наплечников прежде был черепом огненного дракона, одного из чудовищ, на которых Вулкан сотни лет назад охотился вместе с Императором, с другого же свисала чешуйчатая мантия, способная поспорить в прочности и жаростойкости с адамантием — шкура, содранная с такой же могучей твари Ноктюрна.

В руках Вулкан держал виртуозно сработанное оружие с обоймой верхней зарядки, перфорированный ствол которого имел форму извивающегося дракона. Бальхаану доводилось слышать об этом автогане, медно-серебрянное тело которого вышло из кузницы Ферруса Мануса в качестве дара брату-примарху. Видя, что ныне оружие вновь оказалось у Вулкана, Каптай ощутил приступ гордости за темнокожего воина, столь ярко показавшего свою верность дружбе с Манусом, решив воспользоваться его даром в грядущей битве.

Сам факт того, что он стоит в десятке шагов от столь великих, могущественных и знаменитых воинов казался Бальхаану величайшей честью, оказанной ему. Он старался сохранить в памяти каждое слово, каждый жест Примархов, чтобы будущие капитаны «Феррума» знали о том, что именно на их корабле когда-то собрался совет, положивший конец предательству Хоруса.

Все последние недели Каптай подстегивал корабельную команду, круглые сутки не покидая капитанского мостика, добиваясь от «Феррума» максимально возможной скорости, и, когда новый флагман Мануса вышел из Имматериума в системе Истваана, то оказалось, что прибыли они одновременно с флотами Гвардии Ворона и Саламандр. Разведчики, зонды-шпионы и логисты собрали всю возможную информацию о местоположении сил предателей, примархи наметили посадочные зоны и утвердили планы нападения, но до прибытия остальных четырех Легионов, призванных Рогалом Дорном для борьбы с Хорусом, начинать операцию не представлялось возможным.

То, что они приложили все силы к скорейшему прибытию на Истваан V и вынуждены теперь просиживать штаны в ожидании неторопливых собратьев, не имея возможности выполнить волю Императора, окончательно вывело Ферруса Мануса из себя. Однако даже в самом яростном гневе он понимал, что имеющимися силами раздавить окопавшиеся армии Воителя не удастся.

Десять Рот Морлоков разместились на борту «Феррума», лучшие и смертоноснейшие воинов Легиона, и Бальхаан верил, что ни одна сила в Галактике не выстоит против яростного, ураганного напора тысячи терминаторов. Ветераны Железных Рук должны стать острием меча, нацеленного в сердце предателей, и, безусловно, они достойны этой чести. Ведомые Габриэлем Сантаром, Морлоки мечтали отомстить Детям Императора за подлое убийство десяти собратьев, учиненное в Анвилариуме «Железного Кулака».

Оставшаяся часть 52-ой Экспедиции следовала за «Феррумом», но точное время их прибытия оставалось неизвестным, и каждая секунда промедления с высадкой давала предателям возможность лучше укрепить оборонительные позиции.

Легионы Коракса и Вулкана с тем же нетерпением ждали приказа об атаке, но старшина астропатов Кистор по-прежнему не получал сообщений от братьев Ферруса Мануса, вождей Альфа Легиона, Несущих Слово, Железных Воинов и Повелителей Ночи.

— Все наши корабли и десантные суда готовы? — спросил Манус, не отрываясь от обзорного экрана.