Заметно было, кстати, что ремонт и переоборудование случились не так уж давно и не повсюду. Лестницы и коридоры сохранили весьма унылый казенный вид, а кое-где остались отметины от сажи и копоти. Я включил один из компьютеров, два накопителя были запаролены и не получилось туда влезть, но открытые каталоги оказались полны всякой муры — биржевые и фондовые справки, цены на мировых рынках, сведения по поступлению товаров от поставщиков и отправкам получателям. Оптовая торговля, да и только; не похоже, чтобы закрытые каталоги могли хранить разведывательные данные или научные программы.
Ниже этажом были офисы, тоже модернового вида. Кукин довольно умело вскрыл парочку из них и у меня возникли большие сомнения насчет рода его занятий на гражданке.
Судя по папкам в шкафах и бумагам в столах, тут тоже настойчиво занимались коммерцией.
На втором этаже аналогичная ситуевина. Видимо здание подверглось серьезному переустройству.
На первом этаже располагались столовые, буфеты, подсобки и — ничего намекающего на иные реальности, машины времени, хрональные поля и тому подобное фуфло.
В конце коридора, в вестибюле, у входных дверей, кемарил вахтер.
— Наверное, не стоит тревожить его покой и бить по кумполу, — шепнул я компаньону. — Нынче «Хроноскаф» — это куча всякого малоинтересного говна. Недаром же он в справочнике присутствует, как и любая нормальная коммерческая контора.
— Ладно, тогда шуруем на крышу. Вам, Егор Саныч, уже не карабкаться, а съезжать по веревочке предстоит. Так что приободритесь.
На третьем этаже Кукин неожиданно задумался:
— Сбоку от вахтера какая-то дверка была, а перед ней несколько ступенек вниз. Может, она в подвал ведет?
Мне уже неохота было возвращаться, но Кукин настаивал:
— Если мы сейчас, Егор Саныч, обратно через забор полезем и нас заметут, так ведь зазря пропадем, чувство неудовлетворенности останется. С ним в тюряге трудно будет жить и работать.
После таких убедительных слов мы вернулись вниз. План действий был идеально прост. Я уронил в коридоре ведро с пожарного стенда, вахтер очнулся и отправился глянуть, с чего это шум. На входе в коридор его скрутил Кукин, а потом я на пару с бывшим десантником принайтовал охранного воина к стулу.
— Что в подвале, любезный? — вежливо спросил я пленного.
Вахтер зашнырял туда-сюда глазками, но, осознав, что спасения ждать неоткуда, быстро раскололся:
— Да туда во время пожара и даже после того сносили вещи со всего здания… Но там ничего интересного, только разная рухлядь.
— Суди, дружок, не выше сапога… А кто, кстати, велел туда все сносить?
— Генерал… извините, зам директора по административно-хозяйственной части Сайко.
Уж не тот ли гэбэшник Сайко, который прозвучал в рассказе доктора Крылова?
— Ну, пленный, а где же ключи от подвала?
Вахтер показал челюстью — руки-то были связаны за спиной — на стенд. Там имелся и искомый ключ, и кнопка, снимающая сигнализацию с подвальной двери.
В благодарность за это Кукин вложил вахтеру в рот жевательную резинку, а в связанные руки — какую-то железяку, названную смекалистым пареньком противотанковой гранатой. Кажется, вахтер поверил. Он замер, боясь сделать лишнее телодвижение, а мы со Николаем направились в подвальный поход.
Это был не подвал, а Подвал. Капитальнейшее сооружение, полностью воплотившее замысел архитектора-маньяка: создать кносский лабиринт.
Лабиринт отражал историю здания в частности и историю человечества вообще.
Тут была мебель минувших веков, венские стулья, бюро стиля «барокко», сервант стиля «ампир», дубовые столы стиля «советский вампир», красные знамена, противогазы, плакаты Осоавиахима и НКВД. |