Я в этот момент даже не обратил внимания на то, что уж слишком «по-нашенски» гражданка иностранка разговаривает.

— А что, милиция уже едет?

— О, mamma mia, откуда мне знать? Зато я точно знаю, что мы опаздываем на поезд в Москву.

— Но почему в Москву? Сайко никому не сказал, куда именно он уматывает.

Мы пробегали через сосновый лесок и торопились отнюдь не в ту сторону, где стоял «вольво». Кроссовая подготовка у Нины явно уступала стрелковой, поэтому она то и дело подставляла свою талию для поддержки.

— Егор, у Сайко на этой даче телефон, запоминающий номера. Легко было узнать, что ему сегодня звонили с московского вокзала, видимо уточняли номер кассы, в которую генералу-минералу надо обратиться.

Что-то забибикало в кармане у Нины и она приложила рацию к уху. Если точнее, к красивому довольно ушку, дополненному спускающейся кудряшкой и сережкой-пуссетой, которую не вырвешь.

— Поезд вместе с Сайко только что проследовал Тверь, хорошо, что его засекли со спутника. Нам неплохо бы поторопиться, сеньор Егор.

Прежде чем усесться во вместительное «вольво», мы добрались до станции Комарово и доехали до Финляндского вокзала. А там уже на автомобиле до Московского, где загрузились в одиннадцатичасовой поезд. Билеты в одно купе даже Нине за пять минут до отхода достать не удалось. Хорошо хоть вагоны у нас были соседние.

Мы встретились с госпожой Леви-Чивитта после посадки в тамбуре. Сперва я ей рассказал про странного дедулю, который считает себя знатоком Поля Судьбы и обладает страшным ледяным глазом.

— Не исключено, что это Бореев, бывший научный руководитель хронально-фатумных экспериментов. Ему, видно, есть за что не переваривать генерала Сайко, — отозвалась Нина.

Но когда я хотел продемонстрировать «Сивиллу», мадам отмахнулась, дескать, Бореев явно замаразмировал и уже никому не интересен. Тогда я переключился на более важное.

— Нина, мне как-то неудобно было спрашивать раньше, но все же как мы отыщем Сайко в Москве?

— Он нас найдет. Дадим объявление в популярную газету. Мол, обнаружены документы и вещи, имеющие отношение к гражданину Сайко. У нас, в самом деле, есть не только магнитные ленты, но и это.

Нина выудила из кармана что-то вроде набалдашника от жезла. Эта штука представляла человекообразного демона с малоприятной рожей и клыками ягуара.

— У генерала на даче нашла.

Я засомневался в полезности таких широковещательных действий:

— Да после твоей объявы Сайко поднимет на ноги всю московскую госбезопасность.

— Как же. Этот набалдашник четырнадцатого или пятнадцатого века из Южной Америки вряд ли товарищ генерал покупал на свою зарплату. Он попросту прикарманил его, когда подходящий момент настал. Поэтому у Сайко нет резона вмешивать в это дело какие-то официальные инстанции. Сечешь?

Я еще раз заметил, что южноевропейские интонации из речи Нины почти пропали, а вот одесские полностью расцвели.

— Ну, а потом генерал Сайко нам все расскажет чин-чином и мы распрощаемся с тобой, Егорушка. Однако не волнуйся, тебе не придется платить за свое спасение, напротив, мы тебе подарим коробочку «Сникерсов». Жуй на здоровье, малыш.

Я чуть было не послал ее в задницу, но потом ощутил, что распрощаться со мной могли и чуточку пораньше, однако не поспешили с этим делом.

Я вернулся в купе и от нечего делать разглядел своих попутчиков. Попутчики как попутчики. Мелкий лысоватый человечек, инженер с виду, уже забрался в постельку на нижнем ярусе. А два других — крутые хлопцы-компаньоны в стильных кожаных куртенях, один славянского вида, другой южанин. Да и потрепаться с ними было о чем. Ребята собаку и суку съели на всякой коммерции, знали не только «что почем», но и как вставить кому угодно фишку, от бандита до бюрократа.