— Нет, вовсе нет. Я действительно так считаю.

— Если… но такого не может быть. У нас нет такого человека. Если б я знала, что это другой, а не я, тогда… Но ты ведь не можешь никого назвать, да?

— Пока — не могу, — отрезала я. — Только это пока. А потом назову.

Просто черт дернул меня произнести подобные слова. Я редко бросаюсь обещаниями. А тут вот бросилась.

Назавтра Лильку увезли в клинику неврозов. Врач уверяла, что, помимо всего прочего, сказался грипп, которым моя подруга умудрилась переболеть в прошлом месяце. Бывают, мол, такие последствия. Моя комната снова стала только моей, но меня это не радовало. Я села и принялась думать.

Прежде всего, верю ли я в то, что Сережку отравили. Да, верю. Все от меня отмахиваются, никто не согласен, а я вот верю, и все. Основана ли моя вера исключительно на эмоциях или у нее есть логические причины? Есть логические причины, есть. Во-первых, поразительное совпадение разговора и действительности. Сразу две бледные поганки за десять дней — не многовато ли? Во-вторых, утверждение Андрея, будто поганок среди собранных грибов не было. В-третьих, то, что ели грибы трое, а отравился один, причем тот самый. В-четвертых, пропажа банки с кофе. Она так и не нашлась, хотя я перерыла все. А выбросить ее по ошибке никто не мог. Это ведь не обычная жестянка, а специальная, с красивым узором и золотым тиснением — очередной Галин подарок.

Итак, я верю, что бедный Сережка погиб не случайно. Имел ли кто-нибудь возможность отравить его и замести следы? Да, любой член наших двух секторов плюс Сергей Сергеевич Марченко, начальник отдела. И время для преступления было выбрано необычайно удачно — кавардак из-за стенки увеличивал шансы убийцы остаться незамеченным. Элементарно — подслушал нас, через неделю подсыпал яд, а вечером выкинул банку. Кстати, зачем? Ну, все мы читаем детективы и наслышаны про отпечатки пальцев. Однако их можно стереть. Или действовать в перчатках. В книгах обычно надевают перчатки.

Я представила себе, как один из нас в августе посереди рабочего дня напялил перчатки, и улыбнулась. Вот уж сей поступок не прошел бы мимо потрясенных коллег! Нет, перчатки исключаются. В таком случае, встает вопрос, что легче: стереть отпечатки или выкинуть банку? Разумеется, последнее. Сунуть ее в сумку — секундное дело. К тому же оставлять отраву на прежнем месте глупо. Вдруг кто из сотрудников прельстится-таки и ее выпьет? Новый труп будет некстати — он явно продемонстрирует, что поход Сережки за грибами тут не при чем. Начнется расследование, а это лишнее. К тому же существую еще я. Нетрудно предугадать мои действия в подобной ситуации. Найди я тот кофе, плюнула бы на все, отнесла б его в милицию и уговорила сделать анализ. Костьми бы легла, но заставила!

И тут меня молнией ударила страшная мысль. Откуда убийца мог знать, что действие отравы не начнется в пятницу? Как там в справочнике? «Яд начинает действовать через 10 и более часов». Стало бы Сережке плохо ночью, до поездки в лес, и весь хитрый план был бы разрушен. Что случилось бы тогда? А вот что. В понедельник у нас на работе появился бы милиционер и сообщил нам ужасную новость. Удержало бы его присутствие Лильку от истерики? Однозначно — нет. Она все равно закричала бы: «Это я его убила! Я отравила его бледной поганкой!» Милиционер поинтересовался бы мотивами. Что ж, о них поведал бы любой. И дело было бы благополучно раскрыто.

Я вытерла холодный пот со лба. Какой мерзавец! Ей и так плохо, а он еще хотел посадить ее в тюрьму! Это самого его надо посадить! Ненавижу его, ненавижу! Только… только кого?

Я вытащила из стола тетрадь и на первой странице написала:

«Мой сектор.

1. Николай Андреевич Зубков, заведующий, 55 лет.

2. Сергей Углов, заместитель, 30 лет.