|
Устроив Лизавете экзамен, папенька понял, что голова дочурки забита диковинными сведениями. Ребенок мог без запинки назвать церковные праздники, сообщить о муках первых христиан и вышить крестиком собор Василия Блаженного. Вместо русских сказок и книг вообще Лизок читала Жития святых. Таблицу умножения и правописание "жи" и "ши" ребенок не знал. Схватившись в очередной раз за голову, Кондрат отыскал математическую школу, где преподавали по высшему разряду точные науки. Находилось заведение в области, каждое утро Лизавету отвозили на уроки, а в восемь вечера забирали. В лицее имелось все: бассейн, катание на пони, обед из трех блюд, занятия ритмикой... Не было только обещанных глубоких знаний. Уроки длились по тридцать минут, детей старались не нагружать, уделяя особое внимание закаливанию. Зимой и летом их выводили босиком во двор, школьники делали зарядку на свежем воздухе. Следует отметить, что за два года, проведенные в санаторных условиях, Лиза ни разу не чихнула, но таблицу умножения так и не освоила. В лицее, писавшем в рекламном объявлении: "Преподаем математику лучше всех в России", изучение злополучной таблицы начинали в восьмом классе. Отчаявшись найти для ребенка хорошую школу, Кондрат нанял учителей, и Лиза осела дома. - А тебя не пробовали отдать в самую обычную, городскую школу? - поинтересовалась я. - Там по сорок детей в классе и учительница указкой дерется, - повторила явно чужие слова Лиза. - Случается и такое, - согласилась я. - Вот что, завтра пойдем в ту, где учился до отъезда Кирюшка. Кстати, она рядом, одна остановка на метро, будешь сама ходить. - Я! - ужаснулась Лиза. - Одна по улицам! Но там кругом насильники! Девочке нельзя без сопровождающего. - Слушай, - вышла я из себя. - Я живу на свете поболее твоего и до сих пор не встретила ни одного насильника. - Потом помолчала и добавила: - К счастью. На следующий день, поднявшись рано, мы отправились в Дегтярный переулок. Кирюшкина классная . руководительница Людмила Геннадьевна носит прозвище "Милочка" и полностью ему соответствует, к тому же она преподает математику и обладает настоящим христианским терпением. Во всяком случае, объяснять материал она может бесконечно, разжевывая его до такой степени, что ученикам не остается ничего делать, кроме как глотать поданное. Мы посекретничали в учительской, потом сбегали к директору, и в одиннадцать утра я унеслась, пообещав Лизе, что зайду за ней около пяти. Путь мой лежал к свидетельнице Ангелине Брит, столь удачно подслушавшей разговор Лены и Антона. Все в ее показаниях казалось странным. Ну зачем обсуждать проблему убийства в коридоре, возле хилой входной двери? Почему бы не сделать это в комнате, предварительно убедившись, что рядом никого нет. И еще одно, листая телефонную книжку Лены, я наткнулась на фамилию Брит, редкую, совеем не распространенную. На звонок ответила девица. - Ангелину можно? - Слушаю. - Мне надо с вами встретиться. - Зачем? - резонно спросила она. Я секунду поколебалась и решила дока не говорить правды. - У вас есть знакомые за границей? - Да, - ответила Ангелина, очевидно, она была не слишком умна. - Женя Фейгенберг в Израиле. А что? - Она прислала вам посылку. Хочу отдать. - Класс, - взвизгнула Брит. - Ну, Женька, вспомнила про мой день рождения. Можете домой ко мне приехать? Уж извините, я приболела слегка. И, испугавшись, что я не поеду к гриппозной даме, она быстренько добавила: - Ничего серьезного, межреберная невралгия: прыгнула после бани в ледяной бассейн, меня и скрутило. |
