|
Впрочем, при виде "рокерши" рты разинули и остальные члены семьи, только четырехлетний Ванечка спокойно возил ложкой по скатерти. Лена побагровела, а Кондрат хмыкнул. Глаза писателя маслено заблестели, и он пропел: - Деточка, какой там у тебя супчик? - Куриный, - прошептала Марина и, подойдя к хозяину, невзначай прислонилась к нему крутым боком. - Лапша... - Наливай, - велел Кондрат и покосился на девчонку. Та улыбнулась. Лена побагровела, но ничего не сказала. Я же вошла после обеда на кухню и велела: - Спасибо, Марина, но мы в ваших услугах больше не нуждаемся. Девица попыталась сопротивляться, но я была непреклонна и, выдав ей конверт с месячным содержанием, выставила нахалку за дверь. Таким образом, в четверг вечером я, разогнав прислугу, осталась на хозяйстве одна. Честно говоря, без помощников оказалось трудно. В доме постоянно толклись гости, бесконечные подруги Лены, друзья Кондрата... Где-то около десяти вечера все усаживались за стол. В этом доме не ложились спать раньше часа. Даже четырехлетний Ванюша успокаивался только к полуночи. Его няня, приятная женщина лет пятидесяти, Анна Ивановна, пару раз со вздохом говорила: - Ну как тут режим соблюсти, если отец его из кроватки выхватывает и к гостям тащит! Анна Ивановна мне понравилась. Впрочем, няня не лезла в домашнее хозяйство и на кухне появлялась редко. Ванечку я тоже почти не видела. Кондрат до безумия любил детей. Каждый день на Лизу проливался дождь подарков - шоколадки, мягкие игрушки, книжки, комиксы, чипсы .. Получал свою долю и Ванюшка. Более того, каждый вечер, ровно в семь, они с Кондратом играли в войну. Носились по коридорам и комнатам с игрушечными пистолетами и ружьями. Увидав эту забаву в первый раз, я испугалась. Оружие выглядело и гремело, как настоящее. Безумие длилось минут сорок, потом Ваня победил, а Кондрат ушел в кабинет. Писал литератор днем, с часу до шести. И, следует отметить, трудился он упорно, ваял по десять страниц ежедневно и никогда не начинал гулянок, не закончив норму. Лена целый день пропадала невесть где. Являлась домой только к десяти-одиннадцати. Она действительно была художницей и таскалась по выставкам, вернисажам и презентациям. Возле ее спальни была оборудована небольшая мастерская, и я входила туда, чтобы вытереть пыль. С первого раза мне стало понятно, что Лена не слишком работоспособна. На мольберте стоял незаконченный пейзаж, и ни в среду, ни в четверг, ни в пятницу на нем не прибавилось ни листочка. Впрочем, Лена не была противной или грубой. Просто пофигистка, любящая комфорт и удовольствия. Будь она женой простого инженера, в квартире у нее небось царила бы дикая грязь, а гора неглаженого белья упиралась бы в потолок. Но судьба подсунула ей на жизненном пути богатого Кондрата, и в доме убирали, готовили и подавали чужие, наемные руки. Да, она была ленива и глуповата, но казалась доброй и безалаберной. Денег не считала совсем, и, когда я поинтересовалась: "Сколько вы тратите в неделю на питание?" - Лена вытаращила от удивления глаза: - А сколько надо?.. - Но ведь не все же свои доходы? - попыталась я добиться истины. Лена пожала плечами: - Не знаю. - Что вы делаете, когда деньги заканчиваются? - обозлилась я. - Беру у Кондрата еще, - спокойно пояснила Лена. Я отступила, но тетрадь для записи расходов завела. В пятницу попробовала было показать ее хозяйке, но та отмахнулась: - Евлампия Андреевна, мне это неинтересно, только скажите, когда сумма на хозяйство закончится! Я вздохнула. Неудивительно, что они тратят бешеные деньги. Гигантские суммы у Разумовых уходили не только на жратву. |
