|
Ну папа, папулечка, поднимайся. Внезапно мне отчего-то стало холодно. Звонкий голос мальчика дискантом выводил: - Папа, встань, а-а-а-а... Услыхав отчаянный, полный ужаса плач, мы с Анной Ивановной вылетели в коридор и на мгновение остолбенели. ГЛАВА 3 Кондрат лежал на спине, широко разбросав в разные стороны руки. Его тело занимало почти все пространство от спальни Лены до кабинета. Джинсы задрались, и наружу торчала голая нога, густо поросшая черными волосками. Почему-то при взгляде на беззащитно выставленную конечность мне сделалось совсем нехорошо. Чуть поодаль, возле входа в гостиную, бился в истерике Ваня. - Анна Ивановна! - велела я железным голосом. Няня моментально кинулась к подопечному и затарахтела, хватая того на руки: - Пойдем, Ванюшенька, в детскую. - Не хочу! - вопил мальчишка. - Папочка, папулечка!.. - Папа устал, - быстро нашлась Анна Ивановна. - Поспит и встанет. Ванюша всхлипнул и сказал: - А папочка никогда так раньше не делал. - Вот сегодня и решил пошутить, чтобы тебя напугать, - пела няня, утаскивая ребенка в глубь квартиры. - Пойдем, сейчас приз дам. Когда они ушли, я приблизилась на шаг к литератору и спросила: - Кондрат Федорович, вам плохо? Но ответа не последовало, не раздалось даже стона или слабой просьбы о помощи. Набравшись смелости я подошла вплотную, присела на корточки и заглянула в лицо хозяина. Глаза его были странно приоткрыты, правый больше, чем левый, рот скривился на сторону и слегка отвис, подбородок безвольно упал. Но самое страшное не это. На лбу, между бровями, там, где индуски рисуют точку, виднелось небольшое, аккуратное красное отверстие с чуть неровными краями. Секунду я смотрела на дырочку и наконец поняла - это след от пули. Странно, но крови почти не было. - Кондрат Федорович, - еще раз, отчего-то шепотом, позвала я, - пожалуйста, пошевелите рукой, если слышите, или моргните. Но писатель продолжал безучастно лежать на спине. Произошло ужасное, играя в войну, Ваня убил своего отца. Чуть поодаль валялся не слишком большой черный пистолет. Я с опаской посмотрела на него. Горы прочитанных детективов твердо вбили в мою голову основную мысль: на месте преступления лучше ничего не трогать. Постояв в коридоре пару минут и поняв, что Кондрат не дышит, я потянулась к телефону и призадумалась. Ясное дело, надо звонить в милицию. Но куда? "Ноль два" как-то не хочется. У Кондрата широко известное имя, он много писал о сотрудниках уголовного розыска, впрочем, все менты у него выходили мерзкими людьми, взяточниками, прикрывавшими дела за крупные суммы. Кстати, именно поэтому мне и не нравились его произведения. Дело в том, что у нас с Катюшей есть приятель, майор Володя Костин. Мы тесно дружим и даже ухитрились упросить нашу соседку Ниночку обменяться с Володей квартирой, так что теперь проживаем на одной лестничной клетке. Так вот, я могу абсолютно авторитетно заявить: майор взяток не берет. А кто не верит, может приехать и полюбоваться на два его обтрепанных костюма и весьма поношенные ботинки... Кстати, и среди его коллег тоже нет сребролюбцев, работают ребята на совесть и страшно возмущаются, листая некоторые романы. - Очень хочется этому Разумову по шее накостылять, - вздохнул как-то Володя, указывая на яркий томик. - Все-то у него сволочи. Что не сотрудник МВД, то дрянь. - Не спорю, - влез в разговор другой майор, Слава Самоненко, - есть и такие, но ведь большинство работает честно. Представляешь, как нам обидно! Я промолчала. До знакомства с ними я черпала свои знания о нашей доблестной милиции исключительно из детективной литературы, и, честно говоря, человек в синей форме не вызывал у меня ни уважения, ни восторга. |
