Валона напряженно ждала, но Рик молчал.

– Рик, что случилось? – хрипло прошептала она в темноте.

Он не ответил. Валона схватила его за плечи и потрясла:

– Рик! Рик!

– Лона, мы поступили глупо.

Голос принадлежал тому, старому, Рику, слабому и испуганному. Вся радость и уверенность исчезли бесследно.

– Ты о чем? Почему глупо?

В его голове отчетливо встала сцена убийства Пекаря, словно вынесенная на поверхность прочими нахлынувшими воспоминаниями.

– Нам не надо было убегать. И на корабль забираться не стоило.

Рика трясло, Валоне то и дело приходилось вытирать ладонью его покрытый испариной лоб.

– Но почему, Рик, почему?

– Потому что, если Пекарь решился среди бела дня вывести нас в город, следовательно, он не ждал проблем от патрульных. Ты помнишь патрульного? Того, который застрелил Пекаря?

– Да.

– И лицо его помнишь?

– Я лица не разглядела.

– А я разглядел. Оно показалось мне тогда странным, но обдумывать было некогда. Лона, это был не патрульный! Это был староста. Староста в мундире патрульного.

Глава 8

Леди

Сэмия Файф была всего пяти футов ростом, и все эти шестьдесят дюймов кипели от раздражения. На дюйм роста приходилось полтора фунта веса – и каждый из ее девяноста фунтов был шестнадцатью унциями чистого гнева.

Она металась из угла в угол. Темные волосы собраны в высокую прическу, каблуки увеличивали рост. Узкий, с ямочкой подбородок дрожал.

– Нет, – бормотала она, – он не должен, не может так со мной поступить. Капитан!

Голос прозвучал резко и властно.

– Госпожа. – Капитан Рейсити поклонился, предчувствуя бурю.

Для флоринианцев он, разумеется, был нобилем (для них любой уроженец Сарка – нобиль). Вот только в действительности нобиль нобилю рознь, и капитан нобилем только назывался, а Сэмия Файф – была на самом деле. Точнее, нобилем в юбке, что, впрочем, одно и то же.

– Госпожа?

– Я не потерплю, чтобы мне приказывали. Я уже не в том возрасте. Я сама себе хозяйка и желаю остаться здесь.

– Прошу вас, госпожа, поймите, я тут ни при чем, – осторожно сказал капитан. – Моего мнения никто не спрашивал. Мне приказали, прямо и недвусмысленно.

Он робко вертел в руках копию приказа. Капитан уже дважды пытался всучить документ Сэмии Файф, но та решительно отказывалась на него взглянуть, словно таким образом могла с чистой совестью сделать вид: она не знает, в чем состоит долг Рейсити.

– Меня не интересует, что вам там приказали, – в очередной раз повторила она, развернулась и, цокая каблучками, зашагала прочь.

Капитан последовал за ней, бубня:

– В приказе говорится, что, если вы откажетесь добровольно подняться на корабль, я, прошу прощения, должен буду отнести вас туда на руках.

– Вы не посмеете! – вскинулась она.

– Если учесть, кто отдал мне данный приказ, то, наверное, посмею.

– Послушайте, капитан, ведь на самом деле никакой угрозы нет, правда? – попыталась умаслить его Сэмия. – Это же просто смешно. Форменное сумасшествие. В Городе все спокойно. Подумаешь, одного патрульного стукнули по голове. Тоже мне, происшествие!

– А второго этим утром убили. И вновь – во время нападения флоринианцев.

Она явно была потрясена известием, но глаза упрямо сверкнули, а на смуглых щеках проступил румянец:

– Какое отношение это имеет ко мне? Я не служу в патруле.