Я опять не пустил его.

– Я не советую, а спрашиваю. Почему вы на Земле, а не на Оре? Что вам делать сейчас на Земле?

– Странный вопрос! – сказал он, пожимая плечами. – А что мне делать на Оре? Вы, кажется, забыли, что там ваша сестра?

– Я ничего не забыл. Вы должны лететь на Ору.

Он уже не вырывался.

– Вы преувеличиваете мою выдержку, Эли. У нас с Верой нет дорог друг к другу. Если бы вы знали, как безобразно мы поссорились еще тогда, на звездолете...

– Я видел вашу ссору. Это получилось случайно, но я все видел.

– Значит, вы видели и то, как хладнокровно она прогнала меня? По‑вашему, это можно снести?

– Глупец, она рыдала после вашего ухода! Слушайте, Павел, каждый день на Плутон уходят три экспресса, вы еще успеете к ночному.

Ромеро так побледнел, что я испугался. Он беззвучно шевелил губами, долгую минуту всматривался в меня, потом сказал:

– Я подумаю. Сейчас меня ждут гости.

Я смотрел ему вслед. Он шел быстро и легко. Опьянение с него слетело сразу.

13

Утром меня разбудил Альберт. Он ухмылялся в видеостолбе.

– Проснитесь! – кричал он. – Как здоровье после вчерашнего? Мы с Мери добрались великолепно. Она передает вам привет. Да проснетесь ли вы наконец?

– Что случилось? – спросил я, вскакивая. – Почему такая спешка?

– Разве вы забыли, что сегодня опробование связи с Орой? Я вызываю вас уже со станции. Кого из ваших друзей приглашать?

– Жанну, жену Андре, и Мери. Впрочем, я уже пригласил их.

Я быстро оделся и поспешил к аэробусу на станцию.

Там уже все было подготовлено к открытию связи.

Гостей было немного, среди них Жанна. Я провел ее в зал и сел рядом с ней. Она попросила продемонстрировать во время сеанса связи места, где произошли сражения с разрушителями, я пообещал сделать все, что возможно.

Потом появилась Мери. Она с улыбкой пожала мне руку.

– Что вы сделали с Ромеро, Эли? Вы знаете, что он сразу после праздника улетел на Ору?

– Вас это огорчает, Мери?

– Разве похоже, что я огорчена? Вы, кажется, заподозрили, что я увлечена вашим другом?

– Очень рад, если не увлечены.

Положительно, у нее было неплохое настроение. Я первый раз видел ее такой веселой.

– Эли, вы разговариваете так, словно сами влюбились в меня. Не забывайте, что у нас нет взаимного соответствия. Ничего хорошего для вас из этого не получится.

– Как и для вас, – сказал я и показал ей место рядом с Жанной.

Пуск установки поручили Альберту. Он разместился в кабине, устроенной тут же, в зале, позади нас. Перед нами зиял темный ящик, нечто вроде сцены театров – приемный стереообъем станции. Возмущения плотности пространства, переведенные дешифраторами на язык человеческих звуков, линий и красок, должны были вещно изобразиться в стереообъеме.

– Луч в пространстве, – сказал Альберт в двенадцать часов.

Внешне все совершалось без эффектов – Земля не затряслась и не загудела, атмосферу не полоснуло пламя, даже кресла не дрогнули.

Но каждый из нас знал, что в мировое пространство рванулся поток энергии еще не слыханной мощи и концентрации. Прими этот поток иную, более вещественную форму и попади в него любая планета – даже вспышки не произойдет, просто исчезнет планета, словно и не было ее никогда.

И от одной мысли, что мы присутствуем при высвобождении чудовищно огромных сил, я испытывал гордость.

– В луче звездолет, – доложил автомат. – Расстояние – полпути до Оры.

– Это «Кормчий», – воскликнул Альберт.