Орава полицейских, сверкая голодными глазами, окружила спешившую на посадку семью. Строгие голоса потребовали предъявить документы, поинтересовались целью полета, пригрозили отконвоировать в дежурку для доскональной проверки. Злополучные пассажиры, не ведавшие за собой никакой вины, безумно озирались в поисках избавления от неодолимой напасти. Впрочем, командовавший нарядом обер-лейтенант без долгой волокиты предложил перетрусившим жертвам:

— Угости нас, папаша, и ступай, куда шел.

Глава небогатого, а потому втройне беззащитного семейства, просияв, сунул вымогателю желто-зеленую купюру и горячо поблагодарил за понимание. Миролюбиво козырнув, стражи венерианского беззакония расступились, и пассажиры, не веря в столь простое избавление от неприятностей, побежали к стойкам паспортного контроля.

У профессора Гоца, человека сравнительно мирной профессии, появилось нестерпимое желание перестрелять облаченных в униформу бандитов. Увы, не имелось под рукой ни пушки, ни станкового бластера, ни даже захудалого пистолета. Командированным к соседней звезде астрофизикам оружия носить не положено.

Он двинулся дальше, унося в себе кипение злобы и возмущения. Солнечная система, прародина разбежавшегося по клочку звездного мира человечества, превратилась в зону беспредела, какого в принципе не могло быть ни на Тау Кита, ни на превращенном в неприступную крепость Фомальгауте, ни даже в проклятой Империи Центавра.

Неторопливо перемещаясь между торговыми секциями, профессор краем глаза следил за полицейским отрядом, который продолжал слоняться поблизости. Как и предполагал астрофизик, шакалы цеплялись исключительно к аборигенам, безошибочно выбирая в многотысячной толпе малоимущих — запуганных и забитых моральным террором местных властей, работодателей, бандитских кланов. Богатую публику, равно как гостей с других планет, полиция благоразумно не трогала, дабы не нарваться на неприятности.

Профессионально угадывая состоятельных землян или жителей других колонизированных миров, а также напыщенных нелюдей, констебли почтительно брали под козырек. На инопланетную публику, что выглядела поплоше, полиция просто не обращала внимания. Некоторый интерес, не сопровождавшийся, впрочем, какими-либо действиями, вызвал у патруля лишь рекрош из системы Курлагдо, что в Южной Зоне. Судя по тщательно расчесанной оранжевой шерсти на енотовом рыле и разукрашенному золотыми побрякушками костюму из зеленоватой кожи, это был настоящий наркобарон. С подобными гостями полиция космопорта, разумеется, сосуществовала душа в душу.

Вообще, в ленивом броуновском мельтешении толп астрофизик разглядел представителей четырех условно-гуманоидных рас, известных человечеству. Пятая раса — настиане из звездных систем Лебедя — не относилась к гуманоидам и не поддерживали отношений с обломками некогда могущественной Солнечной Федерации. Страшная война 2428–2430 годов перемолола обе цивилизации, лишив настиан и людей большей части кораблей, способных поглощать межзвездные расстояния.

Хотя после войны прошло почти три десятилетия, люди по-прежнему испытывали к врагу лютую ненависть. Хотя, если говорить честно, ненавидели настиан далеко не все люди. К примеру, пиратский режим Кришны и некоторые другие поселения окраинных секторов, наладили весьма выгодное партнерство с двоякодышащими. Что ж, в расе не без урода, в семье не без предателя…

Словно в унисон его злобным мыслям, голограмма, настроенная на канал новостей, передала официальное заявление. Пресс-секретарь главы государства говорил, обаятельно улыбаясь:

— Президент уполномочил министра иностранных дел направить властям Настиарны ноту протеста с требованием немедленно снять блокаду Фомальгаута и прекратить прочие враждебные действия в отношении миров, населенных людьми, пусть даже не входящих де-юре в Федерацию Солнца.