Он бесшумно поднялся и на цыпочках подошел к окну. В темноте что-то белело. Девушка, скорее даже девчонка-подросток, в белом платье, лицо скрыто распущенными волосами и ветками малины. Рядом, разумеется, ухажер, тоже весь в белом. И шепчутся. Кратов затаил дыхание, чтобы не спугнуть парочку.

— Ну вот, опять я просплю все на свете… — ворчал юнец.

— И тебе влетит! — резвилась юница. — И поделом: по ночам спать надо, а не бродить неизвестно где и неизвестно с кем.

— Известно, давно уже всем известно с кем. Весь город знает. От одной болтушки.

— Кто же эта болтушка?

— Есть такая… Смотри, какая малинища!

— Разве? Я думала, это шиповник. Сейчас мы ее…

— Лучше не надо. Вдруг это какой-нибудь экзотический сорт с лечебными качествами? У нас двое как-то налетели на такой фрукт. Думали — яблоки, объели полдерева, а потом оказалось — почки для вакцины от спутниковой лихорадки. Ох, и чистило их!.. А завтра мы где встретимся?

— Завтра уже наступило, а мы еще не расставались.

— Ну тогда с добрым утром!

— Приветик! А почему ты об этом спросил? Торопишься улизнуть? Не выйдет, я тебя так просто не отпущу, ты меня еще провожать пойдешь через полгорода, ножками.

— Я и сам так просто не уйду.

— Может быть, тебя дома потеряли, мальчишечку?

— Конечно, потеряли!.. Но дело не в этом. Просто в последнее время я, грустно сказать, засыпаю на занятиях.

— Какой сты-ыд! — девушка захихикала. Кратов живо представил себе ее мордаху: ехидную, остроносую, веснушчатую и обязательно с хитрющими зелеными глазами. — А еще последний курс! Гнать таких в три шеи!

— Тебе смешно! А у меня экзамены…

— И что?

— И все. Получу диплом — и вперед, в Галактику!

Кратов едва не взвыл. «Господи! — подумал он. — В этом мире ничего не меняется».

Два десятка лет назад он точно так же торчал всю ночь напролет под чужими окнами и распускал павлиний хвост перед дамой своего сердца. А она, пряча улыбку, поддакивала ему, подзуживала на новые откровения. Им было поровну лет, но в силу самой природы она повзрослела и поумнела раньше и потому выслушивала его трели со спокойной женской мудростью. Ни на миг не забывая, кто он есть на самом деле — маленький, напыщенный хвастунишка, гордый своим несуществующим пока высшим предназначением. Но благодаря той же мудрости оставляя его похвальбы за скобками. До поры…

«Не из нашего ли с Астаховым кафе эта девочка? Вроде бы нет. Трескали бы уж лучше малину, чем болтать попусту!» Кратову внезапно пришло в голову, что если парочка вдруг вознамерится погулять вокруг дома и наткнется на Чудо-Юдо-Рыбу-Кит, который лежит на заднем дворе и запасается впрок дармовой рассеянной энергией, то может произойти конфузия. «Пустяки, — решил он. — Новые впечатления никому не повредят. Ни им, ни Киту. Только бы обошлось без визгов и обмороков».

Все так же крадучись он вернулся в постель. Сон, разумеется, не шел.

«Тектон был прав. Здесь меня буквально захлестнут воспоминания. Совладаю ли я с ними?..»

Шепот за окном удалялся, стихал.

«Надо будет повесить над малинником транспарант: «Можно есть». Светящимися буквами. Да и самому отведать».

Кратов несколько раз с остервенением крутнулся с боку на бок и внезапно, рывком сел. Он почувствовал, что ему просто необходимо освободиться от воспоминаний, которые выбрались на свет из потаенных закоулков его памяти и теперь буйно, разноголосо толпились в сознании.