Он вернулся к глине и стал делать кирпичи. Хаузер не поймал ни одной рыбы. Гардин вернулся уже к вечеру, и его единственной добычей был какой-то зверек, похожий на кролика. Он выглядел обескураженным.

— Я видел их несколько раз, но почти все время мазал. Они такие шустрые…

Он сказал, что видел животное покрупнее, но слишком далеко, чтобы определить, кто это был, а подобраться поближе, чтобы выстрелить наверняка, ему не удалось.

— Наверное, я — хороший охотник в городе, а не на природе, признался он. — Я могу следить за человеком в городе сутками и ни разу не выпустить его из вида, но дикие животные, судя по всему, не по моей части. А как остальные?

Он все понял, поймав взгляды Хаузера и двух женщин.

Крэг медленно покачал головой.

— Гардин, наверное, я сделал ошибку. Если тебе здесь не нравится, если такая жизнь тебе не по душе, я ошибся. Ты по-прежнему хочешь попасть на Венеру и попытать счастья там?

— Хочу ли я? Крэг, может, я бы здесь и прижился, если бы Би это устраивало. Но стоит на неё взглянуть — и ответ ясен. Да, мы хотим вернуться на Венеру. Я готов отдать алмазов на миллион долларов, лишь бы достать горючего, чтобы туда добраться.

— Оставь алмазы при себе, — ответил Крэг. — Баки не совсем пустые до Венеры вам дотянуть хватит, хотя по приборам этого не видно. На пути сюда я маленько поколдовал над ними, пока вы спали. Я хотел дать Крэгону шанс. И я хотел, чтобы вы считали, что прибыли сюда навсегда. Забирай корабль и улетайте.

Обе женщины вскочили на ноги. Хаузер улыбался.

Крэг кивнул:

— Забирайте. Только выгрузите все съестное, которое вам не понадобится в пути. А также все инструменты и оружие кроме лучевых пистолетов для тебя и Хаузера. И это тоже возьмите, — он протянул пачку денег, которые забрал из двух шкатулок в «Люксоре».

— Что это? — спросил Гардин.

— Я не пересчитывал, — ответил Крэг, — но здесь больше полумиллиона долларов или… никчемных бумажек. Никчемных здесь. А теперь давайте разгрузим корабль.

Гардин выглядел озадаченным и даже нерешительным, зато остальные работали так быстро, как, наверное, не трудились ни разу в жизни — они боялись, что Крэг может передумать.

Через час, стоя у покрытой брезентом кучи снаряжения и продовольствия, вытащенных из корабля, Крэг следил за взлетом.

Он ничего не чувствовал внутри — ни радости, ни огорчения. Так случилось. Это был его мир, и он будет здесь жить, пока не умрет или не погибнет. Конечно, ему будет одиноко, но он к этому привык. И здесь было несравнено лучше, чем на прогнивших от коррупции Земле, Марсе или Венере. Это был нелегкий, но честный мир. И этот мир был его миром и принадлежал ему одному. Пришелец долго копался у него в мозгах, пока он был без сознания, и хорошо понял, каким должен быть мир, чтобы устроить Крэга.

Наступали сумерки, и он наблюдал последние лучи солнца — продолжать работу с глиной было слишком поздно. Хотя костер разжигать ещё было рано, он решил сложить поленицу заранее, чтобы все было готово, и направился к куче веток, которые собрали женщины.

Но едва он сделал первый шаг, как у него в голове раздался голос пришельца:

— Ты поступил правильно, Крэг. Как и ты, они боролись с обществом. Но эта борьба разложила, а не закалила их. Я знал, что они не останутся, изучив их мысли.

— Я должен был сам это знать, — ответил Крэг. — За исключением Гардина. Мне казалось, что он сможет.

— Он был к этому ближе других. И мог бы остаться, если бы был один и не связан с женщиной, не подходившей ему.

Крэг рассмеялся:

— А разве есть подходящие женщины вообще?

— Твое подсознание знает, что есть, Крэг.