– Вы знали? – Дайен поднял голову. – Знали в тот день, когда я связал себя обязательствами с Ди-Луной? Вы презираете меня?

– Презираю? – загудел Медведь, отчего на камине задрожали безделушки. – Нет, парень, не презираю. Я сказал тогда сам себе: «Леди Мейгри была права. Дерек Саган был прав. Наконец у нас настоящий король».

– Спасибо, Медведь, – сказал тихо Дайен. – Ваши слова очень много для меня значат, больше, чем вы предполагаете.

– Хватит об этом. – Медведь дергал бороду. – Жена и я решили, что вам обоим будет легче, если Камила не приедет на твою свадьбу. Я решил отослать ее учиться в Академию, которую ты снова открыл. Сыновья у меня славные ребята, но головы у них соломой набиты. А моя дочка – умница. Ей надо дать образование, чтобы она знала, что за нашими горами – целая Вселенная.

– Отличное решение, – сказал торопливо Дайен.

Освободившись от рукопожатия Медведя, он поднял стул, подошел к своему столу, взял документ, притворяясь, что читает его.

– Познакомится со своими сверстниками. Встретит кого-нибудь... – Он хмуро смотрел на документ.

Медведь продолжал теребить бороду, казалось, он ее вот-вот вырвет.

– Ты по-прежнему ее любишь, парень?

Дайен посмотрел на него. Он был хладнокровен и собран.

– Я женюсь сегодня на другой девушке, друг мой.

– Ты по-прежнему любишь Камилу? – повторил мягко Медведь.

Дайен собрался сказать «нет», хотя это было бы ложью. Но ложь – удел королей.

Взгляд великана пробрался к нему в душу и увидел там притаившуюся правду.

Дайен переложил документ, продолжая смотреть на него невидящим взглядом.

– Помните день, когда мы ехали к вам под снегом? Мы говорили с вами о Сагане и Мейгри. Вы тогда сказали... Помните? «Черт подери, парень, кто, просыпаясь утром и вдыхая полной грудью, говорит воздуху: „Воздух, я люблю тебя!“ А ведь без воздуха мы погибнем. Кто говорит воде: „Я люблю тебя!“, а без воды мы погибнем. Кто говорит костру зимой: „Я люблю тебя!“, а без огня мы замерзнем и погибнем». Вот что вы тогда сказали, друг мой. Вот так, – Дайен набрал воздуха, поднял голубые глаза, – вот так я люблю Камилу.

Медведь снова вздохнул – словно ураган пронесся, утер глаза бородой.

– Этого-то я и боялся. Сердце мое оплакивает тебя, парень. Но ты верно поступаешь. Достойно. Выбираешь то, что поможет твоему народу. Надежный союз, который ты заключаешь с Ди-Луной, поможет собрать воедино распавшуюся на части галактику. Да ты и сам это понимаешь не хуже, чем Медведь. Я ведь воин, а не болтун-дипломат.

Зазвенел серебряный колокольчик.

– Ваше величество, – на экране появился секретарь. – Простите, что прерываю вас, но прибыл Его святейшество...

– Да, да! – Медведь махнул рукой. – Я знаю.

Секретарь исчез. Олефский пошел к дверям, круша по дороге мебель, с которой не успел расправиться, когда входил. Остановился.

– Не знаю, надо ли говорить тебе это, парень. Язык мой – враг мой. Моя жена говорит, что мне можно открывать рот, только чтобы проглотить кусок мяса, а все время лучше держать его на замке. Но, сдается мне, человеку надо знать правду. Камила так же сильно любит тебя, как ты ее. Не думаю, что еще кого полюбит.

* * *

– Ваше величество, Его святейшество приор аббатства Ордена Адаманта.

Приор в омофоре, переливающемся алыми, золотыми и белыми красками, вошел в кабинет короля.