Молчание длилось ровно минуту. Затем император поднял голову и грустно посмотрел на меня:

    -  Он лишь полгода не дожил до своего столетнего юбилея. Когда это случилось?

    -  Почти две недели назад.

    -  Он сильно болел?

    -  Совсем не болел. Господин Шанкар умер во сне - просто заснул и больше не проснулся. Врачи уверяют, что он ничего не почувствовал. Остановилось сердце, и всё. Ему давно хотели поставить кардиодатчик, но он наотрез отказывался. Говорил, что в таком случае не сможет работать - при каждом нарушении сердечного ритма в его кабинет будет врываться целая бригада медиков.

    Губы Падмы слегка изогнулись в горьком подобии улыбки:

    -  Узнаю Шанкар. Старик всегда был таким… Он много работал в последнее время?

    -  Говорят, как обычно - с раннего утра до поздней ночи. Вечером накануне своей смерти он как раз проводил заседание правительства.

    Мы ещё немного помолчали. Корабль между тем неумолимо приближался к планете, и вскоре нужно было начинать предпосадочные манёвры.

    -  Где его похоронили? - спросил император.

    -  Ещё нигде. Урна с его пеплом находится у нас на борту. Господин Шанкар завещал похоронить его на Махаварше, рядом с могилами его расстрелянных соратников.

    Падма кивнул:

    -  Да, так я и думал… А вам, стало быть, поручили проводить его в последний путь?

    -  Я сам вызвался, сэр. А вместе со мной и другие члены нашей тогдашней команды. Все, за исключением господина Агаттияра.

    -  От него по-прежнему никаких вестей?

    Я покачал головой:

    -  Ничего конкретного, кроме ежегодных поздравительных открыток, которые нам с Рашелью передают через главное командование. Возможно, с Ритой он общается чаще - но сама она в этом не признаётся.

    Император вновь кивнул:

    -  Понимаю.

    Профессор Агаттияр исчез шесть лет назад, оставив для дочери письмо, в котором просил прощения, что покидает её и больше никогда не вернётся. И в правительстве, и в Объединённом комитете начальников штабов, куда обращалась Рита, ей подтвердили, что он добровольно пожелал участвовать в неком секретном научном проекте. О том, что это за проект, не было сказано ни слова, однако сомневаться не приходилось - речь шла о той самой глубоко законспирированной группе учёных и инженеров, которые занимались технологией управления каналами, а также создали глюонную бомбу. Из всего этого следовало, что Агаттияра мы не увидим до самого конца войны - что было равносильно «до смерти». Его или нашей, не суть важно…

    -  Кто-то ещё прилетел с вами? - поинтересовался император.

    -  Да, сэр. На борту корабля находится восемнадцать пассажиров. И среди них один… одна, которую вы особенно рады будете видеть.

    На мгновение лицо Падмы просветлело:

    -  Сати!.. - Но в следующую секунду его мимолётная радость сменилась тревогой. - Но ведь это… это рискованно. Хотя в нашей системе чужаки ведут себя смирно, но всё же…

    -  Да, безусловно, - согласился я. - Вашу дочь пытались отговорить, но она ничего не хотела слышать. Она заявила, что… гм… что на корабле под моим командованием ей ничего не грозит.