Вадим почувствовал себя ребёнком, которого наказали в детском саду и теперь как-то нестандартно воспитывают. Артём же молча кивнул, затолкал в портфель бумаги и планшетник, попрощался с подзащитным и направился к выходу. Собственно, деньги ему дали, а ничего нового предложить следствию он не мог. Исходя из того набора материалов, с которыми он успел ознакомиться, Плетнёву светил солидный срок, даже если тот признает вину и покается. Поэтому казалось странным, каким образом мужик в рясе собирается добиваться его освобождения. Если только подкупит судью?..

Задумавшись об этом варианте, Хомунин не заметил, как Ламбрант выхватил у него портфель и извлёк оттуда планшетник.

— Эту вещь необходимо вернуть лично мне, — заявил Павлов, ткнув в фотографию топорика. — Поэтому понадобится иск об истребовании имущества из чужого незаконного владения.

— В смысле? — удивился Артём. — А Вам-то с чего вдруг её должны отдавать?

— Потому что я её создатель, — в очередной раз за сегодняшний день огорошил его Ламбрант во дворе СИЗО. — Этот предмет из моей авторской коллекции, я реализовал его на аукционе в галерее Наватина месяц назад с сохранением права следования.

— Так если продали, то тогда собственник должен подавать иск, — подметил адвокат, у которого в голове от нового дела творилась настоящая каша.

— А собственник мёртв, — улыбнулся Павлов, вернув планшетник хозяину. — Стало быть, по праву следования акс теперь мой.

— Акс? — недоумённо переспросил Артём.

— Так называется этот предмет. Я заключил с галереей договор, по которому коллекция принадлежит покупателю лишь при жизни. А после смерти произведение возвращается автору, то есть мне.

— Не слышал я как-то о таких договорах, — засомневался Хомунин. — Это вообще законно?

— Ну, в авторском праве Вы так же не особо сильны, — ухмыльнулся Ламбрант. — Просто составьте исковое заявление и ускорьте процесс его рассмотрения. Мне понадобится этот предмет, я пришлю Вам на электронную почту исходную информацию.

На том и разошлись. Павлов пешком удалился в противоположную сторону от СИЗО. А Артём вернулся в свою «Пятнашку» с гудящей головой. Дел у него теперь значительно прибавилось. Правда, ему и заплатили немало. Но он думал, что придётся только подписывать протоколы и иногда ходить на какие-то следственные действия, как обычно это происходило с обречёнными клиентами.

Что ж, кто платит, тот и определяет условия. Поэтому первым, чем занялся Хомунин, стало посещение Областного Суда. Как ни странно, наспех составленная жалоба уже лежала в судебной канцелярии. Кто её успел подать, Артём решительно не понимал. А ещё через два часа ожиданий ходатайство об ускорении рассмотрения жалобы одобрил некто судья Блинов, и заседание назначили на завтра после обеда. Настроение от этого поднялось. Так что к районному суду Артём приехал уже в весёлом расположении духа и с ворохом бумаг по иску на авторский акс.

Пока молодой адвокат, расположившись в вестибюле с ноутбуком, составлял заявление, выяснилось много пикантных подробностей. Договор, о котором говорил Павлов, действительно содержал условие о возврате предмета автору после смерти приобретателя. В качестве такового значилась некто Семеенко Ульяна Владимировна, проживавшая в элитном загородном посёлке. Ламбрант прислал также фотографию свидетельства об её смерти. И хотя формальных оснований для иска было предостаточно, Артём не удержался от любопытства и стал изучать личность Семеенко в Интернете.

Прежде всего, оказалось, что она весьма крупный меценат всяких художественных проектов. Спонсировала детские конкурсы, учредила премию для художников и скульпторов, даже входила в Совет по культуре при местном губернаторе и организовывала выставку для молодых талантов.