— Хотя… надо как следует стукнуться головой, чтобы играть со скальпелем… я бы даже с простым ножом не стал, — Ив подергал смазанный курок, нервничал, похоже. — Кстати, давно хотел спросить… Рон говорила что-то насчет того, что ты не солдат…

— Я вор.

— Ну да, вы, «Чайки», всегда промышляли мелкими пакостями… только воровство, оно ж для малолеток…

— Я по-крупному ворую. Очень по-крупному.

— Когда в следующий раз кто-нибудь угонит у нас танк, я вспомню про тебя.

— Танки не угонял ни разу. Это мелочь.

— Значит, дырки в нефтепроводе…

— Нет.

— Ну и фиг с тобой. Воруй чего хочешь. Мне по барабану. Воров у нас спецотряд вылавливает — это их дело…

— У тебя бритва есть, Ив? — спросил Денис, поглаживая отросшую щетину.

— Нету. Нож могу дать. Твой.

— Голос что-то у тебя нервный, приятель. Ты не бойся, в мои планы не входит тебя убивать. Я вообще мирный… ну, разве только из самозащиты…

— Я и не боюсь. Если б ты хотел меня пришить, я бы уже, по ходу дела, сидел тут со скальпелем в глазу. Лови… Ив бросил нож через всю комнату. Денис неуклюже схватил его за лезвие, ладно хоть нож был в чехле, твердом и кожаном. Та кошачья ловкость и самоуверенность куда-то делись… скальпель за рукоятку он бы сейчас при всем желании не поймал, и свой нож — тоже…

17

Помнить, забывая. Теперь это получается. Память — второй план, а жизнь — первый. Так лучше. Только плохо. В душе все переворачивается, как будто тянут жилы. Эмоция, состояние, которые не опознать, не классифицировать. Но если душа болит, значит она есть. Радоваться надо.

Одиноко. Только закроешь глаза, как видишь вокруг пустыню, серую, мертвую, безграничную. Она такая безжизненная и равнодушная, что не может даже заморозить или обжечь, даже убить, даже причинить боль. В ней не увидишь снов и в ней совсем никто не живет…

Я человек, как и все, но между мной и другими людьми поставили стену. Прозрачную. Я могу видеть, слышать, наблюдать, но мне не слиться с толпой. Мне не обнять любимого человека. Сколько бы я дал, чтобы перетянуть кого-нибудь на свою сторону! За стену. Но это жестоко. И я не буду этого делать.

Говорят, в Вечности и Вселенной всегда есть только двое, предназначенные друг для друга. Две души, которые могут встретиться или не встретиться в этой жизни. Всегда двое. Люди, подходящие друг другу, как два соседних кусочка паззла, как Ян и Инь…

И вечное проклятье, когда одна душа «старше» другой. Когда они живут в разных мирах. Только редкие встречи, как вылазки по ночам. И каждый раз меня не узнать. Я помню, и мне мучиться, не умея плакать. И бессмысленно обращаться к Богу… кто выше? Вселенский Разум? Этот гигантский энергетический сверток в центре? Все мы там будем в конце пути… чтобы вновь быть раздробленными на крупицы и все начать сначала… тогда уже я буду «младше», и все останется, как было.

Загнило, зашло в тупик. Дурацкое устройство Вселенной. Чертова иерархия душ. Сломать, сломать все и построить заново! Это шанс. Он за судьбой этого мирка, что есть ладонь, закрывающая горизонт, просто потому, что она ближе. Это выбор. Выбор, встающий передо мной уже в который раз… но разрушить все… у меня не хватит смелости. Да и стоит ли рушить то, чего просто не понимаешь?

Реши за меня. Обними меня, дай уснуть на твоих руках. Забыться на один короткий сон, день или ночь…

Ты не узнаешь меня снова, а я тебя разгадал…

18

Дурень, дурень, что же ты делаешь?!

Ты не убиваешь сам никогда, но подгоняешь все обстоятельства так, чтобы убить.