— И что же?

— Если бы я был женщиной, то оттянулся бы по полной. И знаешь? Ты прав. Вечер выдался что надо, — при этом она протянула руку и без всякого предупреждения взяла меня за гениталии. — Жаль, что тебе мешает эта штуковина, — улыбнувшись, она пошла прочь вслед за своими подружками, а я не нашелся, что ответить, а если бы и попытался, вряд ли смог бы выдавить из себя нечто вразумительное.

— Так, значит, это твои подружки... — сказал я Мариетте.

— Что, слишком буйные? Они не всегда такие. Просто сегодня особенный вечер.

— А что ты им рассказала?

— О чем?

— О доме. О нас. О маме.

— О, Эдди. Когда ты наконец прекратишь дрожать? Если хочешь знать, даже под страхом смерти они не смогут найти дорогу сюда. К тому же я им доверяю. Они мои друзья. И я хочу оказать им должное гостеприимство в своем доме.

— Почему бы нам не устроить день открытых дверей? — предложил я. — Пригласить в гости весь округ. Пусть приходят все, кому не лень.

— Знаешь, не такая уж плохая идея, — она ткнула пальцем мне в грудь. — Надо же когда-нибудь начинать.

Она оглянулась и увидела, что ее подружки уже зашли в дом.

— О чем ты хотела поговорить? — спросил я.

— Я просто хотела произнести тост, — поднимая бутылку, ответила она.

— За что-нибудь особенное?

— За тебя. Меня. Элис. И любовь, — ее лицо осветилось лучезарной улыбкой. — Жаль, что ты мужчина, Эдди. Не то я подыскала бы тебе хорошую девчонку, — она захохотала. — О, Эдди, жалко, нет фотоаппарата! Ты краснеешь!

— Ничего я не краснею.

— Радость моя, поверь мне на слово. Ты залился краской, — она чмокнула меня в щеку, которая, возможно, и вправду немного горела.

— Наверно, мне нужно еще немного пожить на свете, — сказал я.

— Вот за это мы сейчас и выпьем, — сказала Мариетта. — За то, чтобы мы выжили и еще немного пожили.

— За это стоит выпить.

— Чертовски долго это продолжается, — сделав несколько глотков, она передала бутылку мне, и я тоже отпил, подумав, что очень быстро смогу догнать ее подружек, ведь за весь день, кроме сэндвича, я ничего не ел, а за последние полчаса уже в третий раз прикладывался к спиртному. Но в чем, собственно говоря, проблема? В конце концов, не так уж часто мужчине доводится очутиться в компании буйных женщин.

— Пошли с нами, — предложила Мариетта, нащупывая мою ладонь, и, прильнув ко мне, направилась в дом. — Я так счастлива, — призналась она, когда мы подошли к двери.

— Надеюсь, не потому, что слишком много выпила виски? — спросил я.

— Нет, виски тут ни при чем. Я просто счастлива. Очень счастлива. До чего же сегодня дивная ночь! — она оглянулась через плечо. — О боже, — вдруг сказала она. — Посмотри.

Проследовав за ее взглядом, я увидел на лужайке направлявшихся в нашу сторону четырех гиен, и, хотя они взирали на нас отнюдь не плотоядным взором, мне показалось на редкость странным, что, вопреки своей природной боязливости, они расхрабрились и осмелились так близко подойти к дому. Когда наши глаза встретились, трое из гиен замерли на месте, но четвертая, самая большая, неустрашимо продолжала свой путь и остановилась лишь тогда, когда нас разделяло расстояние не более четырех-пяти ярдов.

— Думаю, она хочет зайти в дом, — сказала Мариетта.

— Откуда ты знаешь, что это «она»? — спросил я.