— Демона! Какого демона?

— Да, демона, — продолжала она, — для которого поет гробница и пляшут кости мертвецов.

— Разве вы не знаете, сударь, — сказал рыбак тихим голосом, приближаясь к Орденеру, — разве вы не знаете, что Вальдергогская пещера служит обычным местопребыванием…

Жена перебила его:

— Бальдус, не произноси этого имени, оно приносит несчастие.

— Кому же оно служит местопребыванием? — спросил Орденер.

— Воплощенному Вельзевулу, — ответил Кеннибол.

— Право, добрые люди, я не понимаю, что вы хотите сказать. Мне хорошо известно, что в Вальдергоге живет Ган Исландец…

Тройной крик ужаса огласил внутренность хижины.

— Ну вот!.. Вы знали же про этого демона!..

Маас сняла с головы шерстяную повязку, призывая всех святых во свидетели, что не она произнесла это имя.

Придя несколько в себя от ужаса, рыбак пристально взглянул на Орденера, как бы находя в молодом человеке что-то непонятное.

— Знаете ли, сударь, если даже мне суждено прожить больше моего отца, который умер сто двадцати лет от роду, так и в таком случае мне не доведется указать дорогу в Вальдергог человеческому существу, одаренному разумом и верующему в Бога.

— Еще бы! — вскричала Маас. — Да нет, вы не пойдете в эту проклятую пещеру. Если вы отправитесь туда, значит вы хотите заключить договор с дьяволом.

— Я пойду туда, добрые люди, и вы можете оказать мне большую услугу, указав кратчайший путь к пещере.

— Самый кратчайший путь туда, — сказал рыбак, — это кинуться с вершины ближайшего утеса в пропасть.

— Значит, по твоему, — спросил хладнокровно Орденер, — я приду к тому же результату, предпочтя бесполезную смерть полезной опасности?

Брааль покачал головой, между тем как его брат взглянул испытующим взором на юного искателя приключений.

— А, понимаю, — вскричал вдруг рыбак, — вы хотите заработать десять тысяч королевских экю, которые обещаны синдиком за голову Исландского демона.

Орденер улыбнулся.

— Послушайте меня, сударь, откажитесь от вашего намерения, — взволнованно продолжал рыбак, — я стар и беден, но ни за что не отдал бы остатка моей жизни за все ваши королевские экю, если бы даже мне оставалось жить только день.

Сострадательный, умоляющий взгляд женщины выжидал, какое действие произведет на молодого человека просьба ее мужа.

Орденер поспешил ответить:

— Обстоятельства гораздо более важные принудили меня отыскивать разбойника, которого называете вы демоном для других, а не для себя…

Горец, не спускавший глаз с Орденера, вдруг перебил его:

— Теперь и я понял вас; я знаю, зачем вы ищете Исландского демона.

— Я хочу вызвать его на бой, — сказал молодой человек.

— Вам даны важные поручение, не так ли? — спросил Кеннибол.

— Я только что это сказал.

С таинственным видом горец подошел к молодому человеку и к величайшему изумлению Орденера, шепнул ему на ухо:

— Для графа Шумахера Гриффенфельда, не так ли?

— А ты почему знаешь, мой милый? — вскричал Орденер.

Действительно, трудно было объяснить себе, каким образом норвежский горец мог узнать тайну, которую он не доверил никому, даже генералу Левину.

Кеннибол нагнулся к нему:

— От души желаю вам успеха, — сказал он тем же таинственным тоном. — Бог поможет благородному человеку, защищающему так отважно угнетенных.