Султан Ахмедович Мастафов, грузный, большеголовый, с гривой черных волос, падающих на плечи, с хищным носом и небольшими усиками, не красавец, но из тех, на ком взгляд невольно задерживается, сидел в окружении приятелей, смеялся, пил холодное пиво, совершенно при этом не потея, и разговаривал с женой мэра, полной блондинкой. Мэр, похожий на него фигурой и осанкой, благодушно улыбался. Одеты оба были в одинаковые белые летние рубашки с короткими рукавами и белые брюки, и Тихончук, наблюдавший за объектом через оптический прицел снайперской винтовки (он сидел в полутора километрах от трибун ипподрома, на холмике за ограждением, в кустах), волновался за своих бойцов, вполне способных перепутать цель.

Однако беспокоился он напрасно.

Как только скачка закончилась, — ее выиграл караковый Ветер с жокеем в красном, — и трибуны ликующе взревели, Терминатор, играющий роль разносчика прохладительных напитков, с трех метров выстрелил в Мастафова из парализатора, спрятанного в лотке. В следующее мгновение владелец ипподрома обмяк и мешком сполз с сиденья на пол яруса.

— Врача! — закричал Терминатор тонким голосом. — Вперед! — проскрипела рация в ухе Тарасова.

Захватив носилки, Глеб и Роман бросились по ступенькам вверх, в ложу для особо важных лиц, где уже началась легкая паника, суетились телохранители Мастафова и начала собираться толпа зрителей. Медиков пропустили к телу босса почти беспрепятственно. Телохранители были растеряны и не знали, что делать. Выстрела Терминатора они не слышали и не могли слышать, парализатор «нокаут» работал бесшумно, а его энерголуч был не виден.

— Оттесните всех назад! — приказала «врачиха» (Роман) самому могучему из охранников Мастафова; это и был Али Билялов — Дракон. — Дайте воздуха.

Дракон посмотрел на медиков в недоумении, и Роман добавил, наклоняясь над закатившим глаза владельцем ипподрома:

— Сделайте вентиляцию.

Телохранители сняли пиджаки, обнажив подмышечные кобуры с пистолетами, и стали махать над телом босса, «делать вентиляцию».

Роман прижал пальцы к шее Мастафова, затем приложил ухо к груди. Нашел глазами Тарасова:

— Носилки! Кислородную маску!

Тарасов умело развернул носилки, открыл чемоданчик с медицинскими причиндалами, подсоединил к патрубку маски кислородную подушку.

— Что с ним? — угрюмо поинтересовался Дракон.

— Сердце, — коротко отозвалась «врачиха». — Возможно, инсульт. Грузите его на носилки, быстро в «Скорую»!

— Мы повезем его на своей машине.

— У вас нет необходимой аппаратуры и средств первой помощи. Помогите санитару.

Дракон махнул рукой своим подручным, они уложили тяжелое тело Мастафова на носилки и понесли к выходу.

Тарасов шел рядом, придерживая на лице «больного» маску и кислородную подушку.

У машины их ждал Черкес в белом халате, успевший спуститься с трибун вниз и переодеться. Открыл задние дверцы «бычка», вскочил внутрь, прикрикнул баском:

— Осторожнее, не уроните!

Носилки с телом Султана Ахмедовича погрузили в машину. Роман быстро закатал рукав «больного» и померил давление, в то время как в кабине умещались «санитары» и телохранители директора ипподрома. Они хотели залезть все четверо, но «врачиха» строго скомандовала:

— Двое останьтесь, остальные вон! Поедете следом. Она повернулась к Тарасову. — Гони в кардиоцентр, Володя, в Дубки, в «Скорой» нет такого оборудования. Взгляд на Черкеса. — Готовь укол, Шариф. Кордиамин, корглюкон, глюкоза.

Тарасов сел за руль и погнал «Скорую» прочь от ипподрома, как только охранник открыл ворота.