Мастер же оперирует чистой энергией. Парирует выпады противника, отводя разрушительную силу в сторону. Выбрасывает хитрые обманки, перегружая внимание и заставляя впустую сливать резерв в оборону. Его атаки всегда непредсказуемы и перетекают одна в другую. Никаких стандартов — чистая импровизация, основанная на запредельном чутье потоков Дара. Не отдельные грубые ноты, а музыка. Комбинация, которая длится, пока не нащупает брешь в защите.

Именно поэтому никаких шансов у Ходкевича на самом деле не было — с того самого момента, как глупый паж решил выйти со мной в спарринг. Схватка затянулась, и он понемногу начинал уставать. Нет, его удары не утратили мощи, но с каждым мгновением становились все более и более беспорядочными и неуклюжими, словно бедняга никак не мог разобраться, что со мной делать. И просто «насыпал» в надежде, что наглый «баклан» пропустит очередную оплеуху и свалится…

Без толку. Тренировочная яма вокруг понемногу покрывалась выбоинами и копотью, Ходкевич разошелся на полную, но все никак не мог меня достать.

И этот спектакль определенно стоило заканчивать. Выждав момент, я поднырнул под очередной размашистый Молот, полоснул наискосок снизу вверх, рассекая Щит, и только в самый последний момент успел пожалеть красноперого. Ударил в треть силы — так, что его опрокинуло и протащило спиной по полу, а не размазало об стенку.

— Есть нокдаун! — рявкнул Медведь, вскакивая с лавки. — Конец боя!

Ходкевич явно не против был продолжить, однако наши уже успели спрыгнуть в яму и буквально вытащили меня наружу. Камбулат бросил прямо на голову прохладное мокрое полотенце, Корф сунул в руки бутылку с водой, а кто-то — кажется, тот самый, раскосый — принялся стальными пальцами разминать плечи, продавливая мышцы чуть ли не до костей.

— Красава! — выдохнул Медведь мне прямо в ухо. — Сейчас мы тебя еще поднатаскаем, и в октябре красноперых так дернем, что…

Дальнейшие планы капитана сборной потонули в радостном шуме. Которой, впрочем, продлился недолго: уже через полминуты на площадку спрыгнули следующие двое поединщиков, и все внимание публики перекочевало туда. А мне оставалось только сидеть с полотенцем на шее и глазеть по сторонам.

Пока кто-то другой глазел на нас… наверное.

— Слушай, Антош… Скажи мне вот какую вещь — а ты мог бы подключиться к тем штуковинам? — Я вытянул руку, указывая на полусферу камеры в углу под потолком. — Ну, чисто теоретически?

— Так я уже, — лениво отозвался Корф. — Прямо с телефона. У этих оленей защиты вообще никакой, считай, нет, только базовый шифр. Ломается на раз-два… А ты это к чему?

— Да так, — вздохнул я, жестом подзывая Камбулата подойти поближе. — Тут такое дело, господа унтер-офицеры…

Глава 25

— Доброго дня, ваше благородие. — Дежурный офицер в форме Пажеского корпуса, махнул жезлом, указывая направление. — Проезжайте туда, подальше — слева места еще есть.

Обычно машины на территорию не пускали, но сегодня все-таки решили сделать исключение. Слишком уж много солидных господ и их не менее солидных отпрысков собирались под одной крышей, и сотни с небольшим метров парковки вдоль Садовой для всех этих роскошных авто явно было бы маловато. На фоне лимузинов, огромных джипов и седанов премиальных марок, Олин ярко-красный кабриолет смотрелся довольно скромно. Зато места занимал совсем немного, и я удачно втиснул его всего в полусотне метров от центрального входа в главное здание.

— Может, все-таки скажешь что-нибудь? — Я ткнул пальцем в кнопку под рулем, заглушая двигатель.