Бертрис Смолл. ГаремГарем - 1
Из внутреннего двора замка раздался топот лошадиных копыт, и в воротах показалась крупная лошадь темной масти. Всадник проскакал по опущенному мосту и, пустив копя галопом, выехал на дорогу. Полы его плаща развевались на ветру. За спиной хозяин Гленкирка Патрик Лесли оставил стенающих женщин, новорожденного сына и мертвую жену Агнес. Быстро удаляясь от замка, он хмуро смотрел перед собой, невольно вспоминая события последних месяцев. Патрик с нетерпением ждал родов жены, надеясь на появление на свет наследника. Роды прошли легко, да и во время беременности Агнес удавалось сохранять бодрое расположение духа, хотя в самом начале по утрам ее тошнило. Патрику Лесли было двадцать четыре года. В десять лет он остался круглым сиротой и воспитывался старым дядей и вояками, жившими в Глеикирке. Он поздно женился и в отличие от большинства своих ровесников еще не обзавелся наследником. Но однажды взор его привлекла миниатюрная светловолосая дочь Каммингса. Он тут же женился на ней, выказав, по признанию некоторых, «почти неприличную торопливость». И вот день, которого они с женой так ждали, наконец настал. Патрик нетерпеливо расхаживал за дверями спальни Агнес. Кузен Иан составлял ему компанию. Через некоторое время за стеной раздался громкий крик младенца, а еще спустя минуту дверь открылась и на пороге возникла служанка. На руках у нее было что-то завернутое в одеяло. — Ваш сын, милорд. Леди Агнес хочет знать, как вы его назовете. Лицо Патрика расплылось в широкой улыбке, и он, подойдя, заглянул в крохотное сморщенное личико: — Адам. Передай ей, что я назвал его Адамом, потому что он у меня первый! Служанка присела в реверансе и скрылась за дверью. Иан Лесли тем временем, наклонив голову, хитро взглянул на кузена: — Первый, говорить? А как же малышка Джанет? — Адам — мой первый сын и законный наследник, олух! Патрик шутливо замахнулся па кузена. Тот, хохоча, увернулся от удара: — Советую тебе не откладывая послать гонца в семью Агнес. Если не хочешь, чтобы сюда приехала сама леди Каммингс и села тебе на шею. Потом ведь от нее не отвяжешься. Патрик согласно кивнул. Они уже повернулись, чтобы уйти, как вдруг дверь спальни распахнулась и на пороге опять появилась служанка: — Леди Агнес… леди Агнесс… Патрик схватил ее за плечи и встряхнул: — Что?! Что такое?! — Кровь… — дрожащим голосом пролепетала та. — Столько крови! О Святая Богородица, сжалься над ней! Она зарыдала и, вырвавшись от Патрика, убежала из комнаты. Патрик Лесли в два шага оказался у двери в спальню и распахнул ее. Перед ним тут же возникла повитуха: — Отходит, милорд. Я не могу ничего сделать. — Что?! — пробормотал он потрясение. — Черт возьми, что происходит?! — У вашей супруги открылось кровотечение, остановить которое нет возможности, милорд. Поторопитесь, ей теперь немного осталось… — расстроено проговорила повитуха. Она симпатизировала лорду Гленкирку и считала его красавицу жену смелой женщиной. Отстранив ее, Патрик приблизился к постели жены. Агнес Лесли лежала спокойно, будто спала. Светлые волосы разметались по подушке, страшная бледность разлилась по лицу, глаза были закрыты, трепетные веки просвечивали, и Патрик видел сквозь кожу тонкие темные вены. Он наклонился и поцеловал жену в лоб: — Вы подарили мне замечательного сына, мадам. Ее серые глаза открылись, а губы тронула слабая улыбка. — Попроси Мэри Маккей приехать. Ребенку нужна внимательная нянька, а Мэри еще не старая. — Ты сама ее об этом попросишь, любимая. — Патрик, я умираю. Он с глухим стоном отвернулся. |
