— До вечера, Тиль!

Девлин кашлянул, подождал, пока за кяри не закрылись двери, и тихонько сказал:

— По правде говоря, я не надеялся, что вы выдержите сегодняшнюю ночь, милостивая ари.

— Чего бы мне её не выдержать? — проворчала я, глядя, как оставшиеся слуги выкладывают на постель платье и нижнюю рубашку, пояс, украшения, какой-то платок, больше похожий на простыню.

— Я боялся за вас, дежурил под дверью…

— Боже, вы ненормальный, Девлин. Я не стану с вами обсуждать наши… игры в постели!

— Но вы вполне можете, милостивая ари. Если вам неловко — помните, что я не мужчина, а кяари.

— В смысле? — я резко обернулась и смерила Девлина подозрительным взглядом. Евнух, что ли? Всё отчекрыжено? — Вы вообще не мужчина? Ничего не можете?

И тут случилось самое удивительное — кяари смутился. Он даже покраснел и пятнами пошёл, вспотел под беличьим париком. Капельки пота поползли по пятнистому лицу, и я рассмеялась:

— Ну, вы же вполне можете!

— Ари, не в том дело… Я, конечно, мужчина, — он замялся. — Но моя миссия иная. Я старший кяари, на мне весь ваш дом, милостивая, и слуги. Вся организация…

— Ладно, не майтесь. Я поняла. Вы можете, но не хотите.

— Совершенно верно. Точнее, не должен. Простите, милостивая ари.

Меня одели в совершенно роскошное платье. По меркам этого Средневековья, конечно. Ярко-синее, такого абсолютно ненатурального цвета, которым обычно рисуют море дети, длинное в пол и украшенное серебряной вышивкой — на груди и животе вился, расцветая, невиданный цветок. Его лепестки были вышиты и по подолу, и по вороту. Кяри крутились, оборачивая вокруг моей талии бисерный пояс — трёхметровый, не меньше, с няшными кисточками и колокольчиками.

Зачем колокольчики-то? Я что, кошка?

— Милостивая ари соизволит выйти во двор, чтобы лицезреть Кристалл Жизни? — любезно спросил Девлин, который уже пришёл в себя и принял своё обычное выражение отстранённого дворецкого.

— Я соизволю. Слушайте, Девлин, можно нам поговорить наедине?

Он посмотрел на меня, как не понимающая собака, потом кивнул. По мановению его руки кяри испарились из спальни. Я плюхнулась обратно на кровать и выдохнула:

— Ладно. Девлин! Я так долго не протяну!

— Что случилось, милостивая ари? Тиль был неласков с вами? Он причинил вам боль?

— Да ну вас! С Тилем всё… здорово, — смутилась. — Но кяри! Знаете, я не привыкла ко всему вот этому вот!

— Вам не нравятся слуги? Ари, одно только слово, и мы заменим их!

— Нет-нет! Я не про это. Они симпатичные, милые и всё такое… Но я не привыкла, когда меня… вертят в разные стороны и раздевают, и одевают. К тому же, мужчины!

— Кяри не мужчины.

— Что, и они тоже?! — поддела, и Девлин завис. Отвиснув, улыбнулся:

— Вы привыкнете, ари. Я обещаю вам, вскоре вы перестанете думать о них, как о мужчинах. Кяри никогда не прикоснутся к вам так же, как кяэрри.

— Интересно, как вы их различаете, — пробормотала я. — С виду все покемоны.

— Я обязательно покажу вам, милостивая. Быть может, мы даже отправимся на ярмарку — ведь вам необходимо обновить гарем, не так ли? И там вы увидите всё.

Я встала. Ярмарка — это интересно! Но ведь он не собирается покупать рабов или продавать наших?

Наших!

Для меня они уже наши!

Вот как я тут прижилась за один день… Уже гарем своим считаю. Докати-илась…

Девлин заметил моё замешательство и отмахнул низкий поклон:

— Желаете ли вы посмотреть на Кристалл Жизни?

— Желаю, — вздохнула я.