Из своей безмерной заботы он, прихватив за ноги обездвиженного смутьяна, уже четверть часа как оттащил того в тень навеса для баранов. Да так там и оставил: солнце по эту сторону гор припекало изрядно и Бронкс искренне озаботился, а ну как страдалец перегреется да удар какой его хватит.

Руку свою, ещё и усиленную кастетом, Бронкс знал хорошо. В том, что ушибленный проваляется до завтрашнего рассвета без сознания, он тоже не сомневался.

А обезвоживание тела под местным солнцем — самая первая напасть в эту пору года. Последнее гном знал уже из личного пребывания на этих землях.

— Так он что, жив? — здоровенный орк даже привстал от удивления на стременах.

Его искреннее удивление было столь неподдельным, что в следующий момент он, поворотившись в обратную сторону, со всего размаху заехал кулаком в ухо подъехавшего вплотную утреннего смутьяна. Того самого, что только что подавал голос.

— А что ему сделается, — снова пожал плечами Бронкс. — Я пока ещё кулаком насмерть не валю. Кстати, хорошо, что вы подъехали. Этот субъект прямо при мне с кулаками напал на беззащитных женщин. Вполне возможно, зашиб бы насмерть кого, не случись я рядом. А эти двое, — гном мстительно указал за спину стражником на съежившихся смутьянов, — были с ним. Видимо, подельники!

_________

От местного суда Бронкс ничего хорошего не ждал. По своему опыту, он справедливо предполагал, что чужеземцы в таких вот семейных сварах служат исключительно источником пополнения как судейского бюджета, так и расходов «пострадавших».

— Изложите, как было дело? — судья, в глазах которого читались сразу девять смертных грехов из семи возможных, за каким-то лядом обратился вообще к командиру стражников, который при происшествии не присутствовал и возле харчевни нарисовался уже тогда, когда всё давным-давно стихло.

— Ну-у-у, понятно… Сейчас будет нам и правосудие, и торжество местной справедливости, — со вздохом пробормотал сам себе гном.

Будто бы тихо, но с явным расчётом, чтоб его раскатистый шёпот в свой собственный адрес был хорошо слышен во всём немалом зале.

В ответ на вопрос судьи, стражник принялся что-то бойко тарахтеть по-своему.

— Ваша честь, прошу внимания! — бестрепетно вклинился в беседу Бронкс, который по роду занятий, за время службы в армии, не раз и не два бывал в суде как свидетелем, так и участником многочисленных разбирательств.

Имея за спиной подобный солидный практический опыт, он, хотя и не знал местной судебной системы, но именно это сейчас и собирался выяснить.

Терять всё равно было особо нечего; а заначенный самострел находился под рукой в мешке: Бронкс еще из ума не выжил, чтоб на судилище орков приходить с пустыми руками.

Кстати, стражник прямо в харчевне попытался наложить лапу на оружное имущество гнома, оговорившись служебной необходимостью. Бронкс в ответ с безразличным видом пообещал, что все там сейчас и лягут. И что разоружаться он будет исключительно по решению суда, и никак иначе.

— Ну что ещё такое? — судья метнул недовольный взгляд на досадную помеху, ростом достававшую ему самому хорошо если чуть выше подмышки.

— Ваша честь! Не будет ли с моей стороны большой наглостью попросить вас уведомить меня: по какой правовой шкале сейчас производится наше с вами судебное заседание? — Бронкс твёрдо и не мигая принялся сверлить чиновника взглядом.

Был тот на вид явно непуганым, плюс ещё кое-что мерещилось в отдельных деталях мимики и жестов. Отчего б не проверить; за спрос в нос не бьют.

— Ты что, грамотный, что ли? — подозрительно свел брови вместе судья.

— У нас все без исключения грамотные, — солидно покивал в ответ Бронкс, почти не погрешив против истины.